Изгнанный бог, или сто и одна бусина благодарности
Шрифт:
Семья, ради которой Дима так старался, не понимала его и постепенно от него отдалялась.
Однако сегодня все изменится. Сегодня он непременно сорвет куш, и тогда жена больше не будет отворачиваться от него, мать не станет цокать языком, а сын грустно улыбаться. Все они обязательно будут счастливы и кинутся обнимать его.
— Ох, я такой неловкий! — Светловолосый молодой человек с пронзительными голубыми глазами столкнулся с Димой и попросил прощения.
— Осторожнее надо быть, — недовольно буркнул мужчина, невольно хватаясь за наружный
Молодой человек ещё раз извинился и коснулся рукой плеча Димы. Прикосновение это было таким холодным, что мужчина вздрогнул. Казалось, что до него дотронулся не живой человек, а кусок льда.
Дима хотел было скинуть руку незнакомца со своего плеча, как вдруг заметил, что молодого человека уже след простыл.
— Что за..? — пробормотал Дима, оглядываясь по сторонам.
На всякий случай он проверил деньги в паспорте и, обнаружив, что они на месте, облегчённо вздохнул.
До кафе оставалось всего ничего, когда Дима увидел перед собой мать.
— Ты снова забрал пою пенсию? — спросила она, пристально глядя на него.
— Нет, — отрицательно качнул головой Дима. — Это деньги Гены. Твоя пенсия…
— Мне не на что купить таблетки, сын. Ты забираешь мои деньги всякий раз, как они появляются. Деньги небольшие, но их хватало на мои лекарства и оплату коммуналки. Но с тех пор, ка ты начал их забирать, я перестала покупать таблетки, которые поддерживали мою жизнь.
— Мама, что…
Дима не успел договорить. Лицо его матери исказилось от боли. Она схватилась за сердце, вскрикнула и упала на тротуар. Дима сразу же кинулся к матери, приподнял её голову и громко позвал:
— Мама! Мама!
Но мама не отзывалась. Дрожащей рукой Дима поднес палец к её носу и не ощутил дыхания. Пульса на шее тоже не было.
— Сердечный приступ, — раздался над Димой знакомый голос.
Мужчина обернулся и увидел свою жену.
Часть 3
Марина, невероятно бледная и худая, хладнокровно взирала на мёртвую мать Димы.
— С ней же все было хорошо… — пробормотал Дима. — Почему?
— Потому что ты забирал её деньги, на которые она покупала лекарство. Нина Петровна уже давно его не принимала, поэтому ей и стало плохо. В её смерти виноват ты и только ты.
— Нет, — пробормотал Дима, отшатнувшись от тела матери. — Нет! Я не виноват!
— Виноват! В её смерти и в моей…
Марина начала бледнеть и худеть прямо на глазах. Меньше чем за минуту она превратилась в настоящую мумию, качнулась и упала рядом с матерью.
Дима мучительно застонал и схватился за голову. Ему казалось, что он вот-вот сойдет с ума. Такого просто не могло быть!
— Да что происходит?! Что за..?
— Папа?
Голос сына эхом раздался в сознании Димы. Мужчина сглотнул и медленно обернулся.
Максим, как и мать, выглядел худым и бледным. На мальчике была старая, застиранная и равная одежда — в такой даже
— Папа, а когда вы купите мне новую одежду? — спросил Максим, теребя нитку на рукаве кофты.
— Разве мама её тебе не купила?
Сын покачал головой.
— Она сказала, что у нас больше нет денег на одежду. Вчера она пришла заплатку на мои брюки, и дети в школе дразнили меня и называли «нищебродом». — Мальчик всхлипнул. — А ещё я очень хочу есть, папа. Очень хочу есть!
Сын громко заплакал. По его щекам градом катились слезы, которые он тут же вытирал замызганными рукавами кофты.
У Димы внутри все сжалось при виде плачущего сына. Паспорт, в котором лежали деньги, стал невыносимо горячим. Кожу в районе кармана жгло со страшной силой. Дима попытался достать паспорт, но руки дрожали и никак не могли подцепить его. Тогда мужчина вскрикнул и стянул с себя рубашку, оставшись в вытянутой майке.
Сын заревел ещё громче, затем сорвался с места и кинулся на проезжую часть. Летящая прямо на него грузовая машина пронзительно засигналила. Дима кинулся к сыну, который застыл на месте и испуганно смотрел на приближаются к нему смерть.
Визг тормозов, удар, глухой стук, словно на асфальт упал мешок с картошкой.
Дима невольно зажмурился, а когда открыл глаза, уже не было ни сына, ни машины, ни тел жены и матери, лежащих на тротуаре. По проезжей части спокойно ехали машины, а люди стояли на светофоре, ожидая зелёного света.
Судорожно вдохнув, Дима заметил, что прохожие косо на него поглядывают.
— Он сумасшедший? Зачем начал раздеваться посреди улицы?
— Эксгибиционист?
— Пойдём отсюда…
Озадаченно озираясь по сторонам, Дима облизал пересохшие губы и поднял с земли рубашку. Вытерев ею вспотевшие лицо и шею, он нащупал в кармане паспорт, который больше не был горячим.
— Что за чертовщина? — пробормотал мужчина, проверяя, на месте ли деньги, которые ему одолжил Гена.
Чуть помятая купюра в пять тысяч лежала в паспорте. Сегодня на нее возлагались большие надежды, вот только…
Дима поморщился и спрятал паспорт обратно в карман рубашки. Образы мёртвых близких и плачущего сына прочно засели в его сознании, поэтому мужчина развернулся и поспешил домой.
Все это время за ним наблюдали Лика и Яр. Стоя через дорогу и поедая сливочное мороженое в вафельном стаканчике оба довольно улыбнулись, когда мужчина передумал идти играть.
— Мне кажется, испуг скоро сойдет, и он снова отправится играть, — заметила Лика, ткнув в уходящего мужчину полусъеденный мороженым.
— Тогда морок снова сделает свое дело. И так будет до тех пор, пока Дмитрия Петрунина не начнет тошнить от одной только мысли об азартных играх. — Ярило закинул в рот остатки мороженого и вытер руки о развевающийся на ветру флаг компании, что находилась в здании напротив. — Может, выпьем кофе? — предложил бог весны.
— Ты что, замерз? — улыбнулась Лика.