Изгнанный всадник

Йон Ларисса

– Танатос проткнул сердце Мора Клинком Избавления, – ответил Ресеф. – Он в ловушке и больше не вернётся.

– Тогда зачем ты здесь? – Лилит посмотрела на меч и впервые Ресеф увидел в её глазах проблеск страха.

– Я хочу знать, кто мой отец.

Лилит посмотрела на него, как на сумасшедшего.

– Энриет. Это имя во всех легендах.

– Знаю, – процедил Ресеф. – Но Энриет больше не служит Небесам. Поэтому, он либо мёртв, либо пал и взял другое имя. Какой вариант верен?

– Не представляю. Зачем мне

следить за ним?

– Может, затем, что он тебя обрюхатил.

Лилит фыркнула.

– И?

– И что же он сказал, когда узнал, что будет отцом?

Ресеф никогда не думал задавать этот вопрос, потому что, по правде говоря, срать хотел на мужчину, породившего его на свет.

Волноваться о ком-то – значит зацикливаться на подобных вопросов, а Ресеф этого не любил.

Но после Мора и отношений с Джиллиан появились новые представления о семье.

– Да кого это заботит? Я всё равно спрятала вас от него.

– Спрятала? Ты нас отдала, – прорычал Ресеф.

– Кроме Лимос. – Лилит драматично вздохнула. – И каким разочарованием она оказалась.

Волна ненависти охватила Ресефа, но он вынудил себя ей не поддаваться. Пока.

– Так ты ничего не знаешь о нашем отце.

– Какое это имеет значение? Если бы он хотел вас, то нашёл, а если мёртв... значит, мёртв.

– Мы не верим в его смерть. Есть предположения, что он должен сломать наши Печати, чтобы начать библейский апокалипсис.

Брови Лилит взметнулись вверх.

– Правда. – Она подошла к своей ужасной картине с оргией и передвинула её, чтобы открыть выемку в стене и достать оттуда пергамент. – Я нарисовала Энриета, чтобы не забыть ни одной детали. Он был так красив. Идеальный образец для эскиза.

Ресеф выхватил пергамент и отошёл в сторону, когда Лилит попыталась о него потереться. Собственная мать. Это отвратительно. Отвернувшись, он посмотрел на рисунок.

В одно мгновение все функции организма остановились. Ресеф перестал дышать, сердце сдавило, а связь между нейронами мозга перестала функционировать. Твою ж мать.

– Это... невозможно, – проговорил он дрожащим хрипом.

Лилит выдернула зазубренный кинжал из стены – любимый кинжал для женского обрезания.

– На внутренней стороне бедра у него такое же родимое пятно в виде крыла, как у тебя. Если сможешь его найти, проверь сам.

Ресеф посмотрел на своё отражение в зеркале позади кровати Лилит. Иисус, сходства видны невооруженным взглядом.

– Почему ты бросила нас? – Он вновь посмотрел на мать, игнорируя голодное рычание Мора. – Почему оставила меня с матерью, которая тратила больше времени на свои волосы, чем на меня?

Было глупо спрашивать такое у Лилит, и Ресеф даже не был уверен, что его волновал ответ. Всё это произошло пять тысяч лет назад и сейчас было неважно.

– Я бросила вас, чтобы вы выжили. Знала, что в один день вы станете сильными,

хотя не предполагала, что настолько. – Лилит провела лезвием по своей ладони и посмотрела на ярко-малиновую полосу. – Что на счёт человека, воспитавшего тебя? – Лилит пожала плечами. – Она тебя кормила и одевала. Хватит ныть, неблагодарное отродье.

– Кормила и одевала? Она на несколько чёртовых дней оставляла меня одного, а сама шлялась по мужикам. Однажды я чуть не погиб при пожаре. Очевидно, что твой подбор приёмных родителей нуждается в корректировке.

Лилит рассмеялась – скрипучий и гогочущий звук, от которого Ресеф заскрежетал зубами.

– Я презираю тебя, Ресеф, и с нетерпением жду новой встречи с Мором.

Ресеф рванул вперёд и впечатал Лилит в стену, надавив предплечьем на горло матери.

– Что тебе известно о планах Гетель вытащить его наружу?

– Ничего.

Ресеф надавил сильнее.

– Ложь. Попробуем заново.

С её полных губ сорвался сдавленный кашель.

– Знаю, что Хайвестер пытали, чтобы узнать. Гетель и Люцифер хотят подвергнуть тебя пыткам. Они убеждены, что это поможет вызволить Мора.

– Они вытянули из неё что-нибудь?

– Не знаю. Клянусь.

Ресеф резко отошёл от Лилит. Чёрт. Найти Гетель или Люцифера сложно.

Лилит прочистила горло, вернула хладнокровие и указала кончиком лезвия на дверь.

– А теперь, будь хорошим мальчиком, приведи какую-нибудь женщину из клетки. Ты сможешь её трахнуть, пока я заставляю её кричать, а затем мы вместе её убьём. Как в старые добрые времена.

Внутри взволнованно забился Мор. От нахлынувших отвратительных воспоминаний у Ресефа свело желудок, и он решил закончить этот разговор.

– Ты отвратительна. – Плавным, быстрым движением он провёл мечом между плечом и шеей Лилит.

Лилит завизжала. Вот что значит суккубы – их тела более хрупкие по сравнению с другими демонами. Чтобы убедиться, что с никчёмной жизнью Лилит покончено, Ресеф вторым ударом снёс голову с её плеч.

Постыдная сука умерла.

Но Ресеф не остановился на Лилит. Его гнев ожил и превратил секс-притон в кровавую бойню. Его броня, ставшая ещё прочнее от попавшей на неё крови, хорошо зарядилась, и когда всё закончилось, живыми оставались лишь пленники в клетках. Освободив их, Ресеф открыл Хэррогейт и покинул это место.

Ему предстояло встретиться с отцом.

Ресеф отправился к дому Джиллиан, хотя и понимал, что не стоило. Наблюдение за ней вывернет его наизнанку, но он хотел убедиться, что с ней всё хорошо после их встречи.

Ресеф стал невидимым, обернув себя заклинанием, и шагнул в сарай. Свет горел и животные вели себя как обычно, ожидая пищу.

Джиллиан была внутри, но не кормила скотину, а просто сидела на тюке сена, а по её щекам текли слёзы. У Ресефа кожа съёжилась от ненависти к себе.