Изгои (Часть 1)
Шрифт:
Вот и Арбалет, приехав с малолетки уже с некоторым опытом, понемногу впитывал в себя эту мистическую лагерную жизнь и расставлял свои приоритеты. Навещали Арбалета и Димыча и ребята со свободы. Две дружественные группировки ещё более сближал тот факт, что в лагере им приходилось держаться вместе.
В зону пришёл новый этап. Арбалет с Димычем пошли посмотреть, кто приехал из земляков. Каждый этап они встречали, что бы, не дай Бог, кто-нибудь обидел «своих» ребят. Этап находился на МСЧ. Когда они проходили через вахту, Арбалета вахтёр, СДиПовец, пропустил, а Димыча почему-то не стал пропускать. Тот сразу вскипел, занервничал. Арбалет его успокаивал: «Сейчас быстро зайду, посмотрю и выйду. Ты, Димыч, не кипятись.» Зайдя на МСЧ, Арбалет навёл справки у старшины: кто и откуда приехал. Получив необходимые сведения, быстро пошёл обратно. Когда он вышел с МСЧ, то неожиданно увидел, что будка вахтёра ходит
– Димыч, нас посадят за них в ШИЗО, и мы не выйдем до конца срока.
Но тот не унимался:
– Тогда я пойду один.
Этого уж Арбалет допустить никак не мог. В его изобретательной голове созревал уже более утончённый план действий.
Вечером все собрались в кочегарке для обсуждения этого эпизода. Главное мнение было единым: «Что это за неуважуха, какие-то задрипанные СДиПовцы будут решать, ходить нам по зоне или нет. Наше передвижение не должно зависеть от этих холуев». Конечно, все понимали, что движение по зоне – это жизнь.
Было, однако, и предложение поговорить с Индюком, начальником этой службы СДП, но пацаны знали его хорошо, и предложение это дружно отвергли: «Это сука конченная, работает от мусоров. Он тебе покивает ласково, а утром убежит к операм и всех сдаст. И нам всё перекроют». Обсуждались и другие, более интересные предложения. Димыч ревел, как подраненный зверь: «Давить их надо, этих бесов!» Наконец, приняли единое решение.
Взяли спортивные шапки, сделали в них прорези для глаз, как у ОМОНовцев. Операцию провели ночью. Антоха был на палеве. Арбалет пошёл на дело с нунчаками, чтобы не отбивать руки, Димыч вооружился палкой и молотком. Они ворвались в кубрик к СДП (там их было 8 человек) и начали их беспощадно колотить. Налетели как ураган и быстро всех избили. Не дали СДиПовским палачам даже из-под одеял вылезти. Знатный навели шорох и кипишь был сильный.
Потом так же стремительно ушли через пром.зону, проникли в кочегарку и сожгли свои «Омоновские» шапки, пробрались в свой отряд и улеглись, с полным сознанием выполненного долга, спать. Как раз и проверка ночная начиналась. Всё было сделано чисто.
После того, как лихие налётчики скрылись, измолоченные СДПэшники минут десять приходили в себя, а потом спешно позвонили в дежурку. К ним сразу прибежал наряд. Догадливый Индюк понял, что это были Димыч с Арбалетом. Утром Индюк уже докладывал начальнику опер.части о ночном происшествии.
После обеда по громкоговорящей связи Арбалета и Димыча вызвали в штаб. По дороге они договаривались: «Ничего не знаем. Мы спали. И баста».
Когда они зашли в кабинет, тот был полон народа. Сотрудников собралось больше десяти человек. «Ну всё, - подумал Арбалет, - сейчас начнётся ломка. Будут бить, как бешеных собак». Но сотрудники почему-то больше посмеивались, хихикали, в их взглядах не было напряжения или явной агрессии. Сразу последовал вопрос:
– Ну, рассказывайте…
– Что?
– Что делали ночью?
– Как что, спали, конечно.
Начальник опер.части не стал ходить вокруг да около:
– Ну, ладно, ты Арбалет надел маску и ловко скрылся с места расправы. А ты, - он поглядел с усмешкой на Димыча, - да таких, как ты, огромных быков, в зоне-то больше нет. Ты, дебил, мог бы и не напяливать её.
Но нашего Димыча на понт взять было нелегко, он только засопел от негодования.
Неизвестно почему, но эта история дальше не распространилась. В общем, всё сыграло в пользу новой группировки. Может быть, и саму эту организацию – СдиП – недолюбливали и сами сотрудники. СДиП – фискальная служба – следила, докладывала и сдавала таких же зеков, какими они были сами. И хоть они и «работали» на администрацию, отношение к ним было соответственное. Среди сотрудников, говоря откровенно, были и нормальные мужики, а среди СДиПовцев – никогда… А может быть, были и другие причины.
Ничего не сделали Арбалету и Димычу. Зато вся зона узнала про этот ночной инцидент. Долго не утихали восхищённые, одобрительные разговоры. Этот эпизод, да и результат его, сыграли огромную роль в становлении челябинской группировки.
По такому радостному поводу, кстати и у Димыча день рождения был на носу, в комендантской на складе поставили две фляги с брагой. Дрожжи через столовую затянули от мамки Сокола. Брага получилась добрая, настоялась отменно. Отпраздновать собирались вечером в кочегарке. Но днём случился пренеприятный казус: Димыча
Как только стемнело, все собрались в кочегарке: Арбалет, Пецик, Антон, Бондик, Жук, Сокол и ещё человек пять. Вокруг были расставлены пики, чтобы внезапно не нагрянули сотрудники. Прямо в кочегарку сообщалось о всех передвижениях из дежурной части. Итак, наблюдение обеспечено. Началось дружеское общение.
Сначала выпили за братство, за то, что все собрались вместе. Потом – за Димыча и его день рождения. И пошла натяжка. Тост за тостом. Пили, ели, веселились, как могли. Обсуждали разные проблемы, строили радужные планы. Все подходили друг к другу, как братья, какие-то невидимые нити сближали всех, они становились как бы единым целым: бунтующей Гиперличностью с одним сознанием. Но куда, после всего выпитого, подевать удаль молодецкую? Мы же Урусы: самые-самые. Но вокруг все свои – подраться не с кем. Женщин нет (Плохо заботятся о культурном досуге зеков наши руководящие органы!). А выход кипящей энергии необходим. Тут сказывалась и гнетущая лагерная атмосфера, и недавняя возня с СДиПовцами. Начались бурные, пьяные (и вполне бессмысленные, если смотреть со стороны) разговоры. Да, алкоголь – беда русского народа. (Тут-то уже самобичеванием заниматься поздно, но всем необходимо знать, что втягивание человека в орбиту пьянства и наркомании происходит не сразу, а постепенно, шаг за шагом. И первые шаги – это лёгкие сигареты и ароматное пиво, с такой весёлой, беззаботной лёгкостью глотаемые нашими детьми. С них всё и начинается. Не теряйте бдительности, уважаемые папаши и мамаши, не надейтесь на чиновников, стригущих купоны с вашего горя).
Когда мы трезвые, наш разум и дух, сила воли могут бороться, и побеждают животную природу. Алкоголь же затормаживает, затмевает разум, и мы становимся дикими, необузданными зверями. Просыпается наша буйная природа: желания не сдерживаются, поступки не контролируются. Выходя из кочегарки, все были крепко навеселе и что-то весело и бессвязно обсуждали… Ну, как говорится, из песни слова не выкинешь. Что было – то было.
Бондик и Арбалет, шатаясь по зоне, совершенно случайно заглянули в окно каптёрки 11-го отряда. Там мирно сидел и, как-то по-смердяковски, поигрывал на гитаре «Рыжий» - конченая СДиПовская сука. Сколько крови из-за него было пролито в зоне, сколько душ сдал он в опер.часть! И всё из-за наркотиков, которыми снабжали его опера за «хорошую» работу. А он спокойненько посиживал и бренчал на своей расстроенной гитаре. Да, в жизни ничего случайного нет. И эта встреча – тоже. Тем более, Рыжий увидел пьяных ребят, пялившихся на него в окно. А это значило, что утром взорвутся все. Арбалет понял, что нужно что-то предпринять:»Ну пойдем, поговорим с этой сукой». Они зашли на 11-й отряд и прошли в каптёрку. Рыжий был там один с гитарой. Сразу начали о главном, по сути:
– Ну что, завтра отдашь нас?
– Да нет. Что вы гоните? Как можно.
Но ответ показался весьма неубедительным. Арбалет начал его бить: лучше сразу, и не ждать, пока Рыжий отдаст их за свою наркоту. Из невинной гитары сделали испанский воротник. Били с наслаждением, чтобы эта сука отвечала и за прошлое и, авансом, за будущее. Рыжий начал умолять их о пощаде. Забрали его с собой в кочегарку. Там оставшиеся пацаны сидели и допивали брагу. Рыжему налили полную кружку – 500 граммов. Барабаня зубами по краям, он выпил всё. Глядя на его лицо – сплошной синяк (и стукачам в зоне не сладко) – все поняли, что завтра будут проблемы. В принципе, все это приняли и были готовы ко всему. А пока, Рыжий-то был у них в руках: «Ну, что, мразь, сколько народу сдал, а?» - Все давай над ним глумиться, каждому хотелось его звездануть. Когда его подвели к печам, открыли топку, взяли за руки и за ноги, и начали его туда просовывать, он уж точно понял, что такое Ад. Все громко смеялись, а Рыжего трясло, как отбойный молоток. Каким-то образом (все были пьяны вдрызг), он умудрился вырваться из ослабленной хватки, выбежал из кочегарки и, что уж было совсем не трудно было предположить, рванул в дежурку. Подробно доложил там наряду о происходящем в зоне. Не вразумило его это весёленькое приключение: сколько стукача не бей, он всё в опер.часть смотрит. Видимо рехнувшись от страха, он убежал в пром.зону, залез на крышу штаба (оттуда видимость хорошая – вся зона как на ладони), и давай оттуда «руководить» сотрудниками и захватом пьяных дебоширов.