Изгои. Часть вторая

Калиничев Иван

Луцык еще какое-то время побродил по пустыне, а после, умаявшись, заснул прямо в песочнице.

Разбудил его громкий рев. Оказалось, медвежий. Косолапый сидел недалеко, был величиной с быка и имел бурый окрас.

— Ты чего ревешь?

— Я не реву, а общаюсь со Вселенной, — спокойно ответил медведь.

— А можешь потише общаться, а?

Хищник враз притих и представился:

— Меня Алешей звать.

— Луцык. Это у тебя, что ли, шуры-муры с Дарьяной?

— У меня.

— А расскажи мне,

что это за женщина.

— Суровая, но справедливая.

— Красивая?

— Чертовски!

— А где она?

— Ушла на шоколадное обертывание.

— Понятно. Слушай, меня что-то в сон клонит. Я тебя не гоню, но, будь добр, веди себя потише.

— Хорошо.

Писатель сомкнул веки и провалился в бездну сна.

Проснулся он в большом темном сарае. Все тело болело и хотелось пить.

«Сейчас бы кваса, — подумал Луцык. — Большую кружку холодного пенного кваса. Как в детстве».

И тут ум пришла старая городская легенда про бочку с квасом.

На одной московской улице стояла бочка с квасом. И такой вкусный был тот квас, что со всего города люди за ним приходили. Но однажды квас перестал через крантик течь. Как так? Ведь в бочке еще плещется. И так и эдак бочку трясли, а не течет квас через крантик. Тогда решили внутрь заглянуть, а как открыли, то увидали, что внутри труп лежит, у которого глаз из глазницы выпал и течь квасу не дает.

С некоторым усилием Луцык смог подняться и вытянулся во весь рост. Его немного штормило, в голове плыл туман. Увидев стоящую рядом лохань с водой, он утолил жажду и окунул туда голову. Вода была холодной и подействовала отрезвляюще.

— Ну и вштырило же меня, — произнес он вслух и вышел наружу.

Солнечный свет резанул по глазам, заставив прищуриться. Луцык ожидал увидеть кругом недвижимые тела, как после какого-нибудь рок-фестиваля, но картина оказалась совершенно противоположной. Жизнь в поселении кипела.

— Эй, Луцык! — окликнула его Тигги. — Ты куда вчера запропастился?

— Да так… Прилег отдохнуть.

— А мы до самого утра славили Дарьяну… Ночью через костер прыгали, зря ты не пришел.

— Приболел немного. Ох и забористое это ваше варево…

— Причастный настой делается по уникальному рецепту, известному только Веде-Милане.

— А что у меня глюки были, это нормально?

— Мы называем это астральным путешествием. И это в порядке вещей.

— А вы, видать, закаленные. С утра пораньше за работу…

— Эх ты, соня, сейчас уже двенадцать часов.

— А моих друзей ты не видала?

— Нет. Походи поищи.

Долго искать не пришлось. Сделав буквально несколько шагов, он нос к носу столкнулся с Левшой.

— Ну что, отпустило? — спросил тот.

— Кажется, да.

— Это я тебя в сарай отволок. Накрыло тебя, мама не горюй. Колбасило по всему мясокомбинату.

Бледный весь стал, слюна течет, глаза навыкате…

— И кадку с водой ты поставил?

— Я.

— Вот за это отдельное спасибо.

Через минутку к ним подрулила Джей. На ее лице играла загадочная улыбка.

— У меня для вас две новости, — промурлыкала она.

— Рассказывай сперва хорошую, — сказал Луцык.

— Ну они не то чтобы из разряда хорошая и плохая. Просто новости.

— Ну же, не томи.

— Кажется, Гюрза переспала с тем шатеном.

— С каким еще шатеном?

— С которым она танцевала.

— Ай-ай-ай, как не стыдно! Давай дальше!

— Веда-Милана и Кабан объявили о помолвке!

— Что?! — в один голос спросили оба мужчины.

— Что слышали.

— Давай-ка по порядку. От кого ты это узнала? И где сейчас Кабан?

— Да вся Дарьяна только об этом и судачит. А Кабана я еще не видела. Мне от вчерашнего пойла стало плохо, всю ночь мутило. А потом спала как убитая.

— Повезло. А меня вот конкретно накрыло. Галлюцинации, бред…

— Это все из-за напитка.

— Ну да.

— Я как-то встречалась с одним психонавтом… так он себя называл…

— А имя у него было?

— Угу. Его звали Петей. Любил он кушать мухоморы. Однажды он купил какой-то редкий гриб. Алый король. Так назывался этот гриб. Как у Стивена Кинга в книге, угу. И решил его с другом Павликом натурально скушать. И вот Петя говорит мне: «Джей, мы будем погружаться в себя и познавать мир. Женщины нам ни к чему. Иди. Погуляй». И я пошла в гости к жене этого самого Павлика. Вернулась часов через пять. Дома бардак. На полу заблеванные полотенца, сожженная кастрюля, размазанное по всей кухне мороженое. И дрожащая кошка, прячущаяся в шкафу.

— А эти двое?

— Все позеленевшие в ванной сидели. Как меня Павлик увидел, блеять начал: «Джей, приготовь нам яишинки… пожалуйста… как ты умеешь с помидорчиками, сырком». Скотина конченая.

— Прикольно.

— Не то слово. А пока они познавали мир, я женой этого Павлика лепила из воздушного пластилина свистки.

— На продажу?

— Да, сука! Жена Павлика мне так и сказала: «Мы их через ВК продаем, если твой купят, я тебе дам знать!»

— А проценты с продажи обещала?

— Нет.

— А что стало с Петей?

— Не знаю. Мы после этого случая разбежались.

— Не жалеешь, что расстались? Судя по твоим рассказам, прикольный был парняга.

— Угу. Обхохочешься.

— И что мы будем делать? — спросила Джей.

Луцык сделал решительное лицо.

— Как что? Выручать Кабана!

07. Сбежавший труп

Остап глянул в лужу. Оттуда на него глядело усталое небритое лицо с мешками под глазами.