Изгои
Шрифт:
Душу вновь скрутил спазм. Губы поджались. Нара уже осознала, как же был прав Экзарх Медикариума, когда решил уничтожить следы экспериментов. То, что делала жрица, потерявшая себя в своем таланте, то, о чем думала — не должно было случиться. И если она, одна из любимейших учениц Кая — сорвалась, то что сказать об остальных чудовищах Храма?
Они больше не дети, преданные взрослыми. Теперь они предают себя сами. Нара чувствовала кожей касание благословенной маски-экрана на лице. Как только Луиза догадалась сохранить дар Кая? Как
И какая же она молодец, что подумала об этом.
— Досса Луиза, — хрипло сказал голос у стола. Нара повернула голову, слепо глядя во тьму шлема. Луиза? Она... Пришла?
— Оставь нас... — сказала невидимая подруга.
Они не виделись с дня обращения Золотых Таранов. Небытие, в которое погрузилась Нара в тот день, преобразилось во мглу реанимационной капсулы и глухого шлема. В первые часы после пробуждения оказавшаяся во мраке жрица едва не спятила, но потом ей всё объяснили. Что это для её блага.
— Мать придёт, — сказал тот, кто встретил её после пробуждения. Молодой с безразличными глазами и холодной улыбкой. У него не хватало левой руки, но правой он обращался прекрасно. — Вы должны ждать.
Он не был одним из детей Луизы, но Наре показалось, что это лишь временно. Что он готов пойти на всё, лишь бы принять власть жрицы.
Получить руку. Встать в ряды её Детей.
Всё, что было нужно для поддержания жизни и относительного комфорта — делала реанимационная капсула.
— Луиза? — тихо позвала Нара. — Ты пришла? Я хотела извиниться перед тобой. За то, что сделала тогда. Как поступила...
Забрало шлема посветлело, и жрица зажмурилась от ярких лампа. Приоткрыла левый глаз, щёлочкой, привыкая. Подруга стояла рядом, но пока зрение улавливало лишь силуэт.
— Я чудовище Луиза. Кай знал об этом... Я — как Пустота... Понимаешь?
Та молчала. Привыкнув к свету, Нара разглядела богатый наряд подруги. Просторный, спадающий золотыми волнами и испещрённый знакомыми символами. Круг из черепов, в центре которого угрожающе склонил рогатую голову баран.
— Что это? — спросила она. — Вы изменили герб Таранов? Неужели они пошли на это?
Луиза была бледна и будто не знала, куда деть руки. Нара замолчала. Она сказала уже достаточно.
— Ты едва всё не испортила, — наконец, сказала Луиза. Как выплюнула. На выдохе, словно до последнего не могла решиться. — Едва не испортила...
Нара открыла было рот, вспомнив тех стрелков в нишах, тех боевых лордов, презирающих подругу, но по воле Нары сделавших шаг, чтобы принять власть подруги. Но ничего не ответила.
— Я так хотела, чтобы мы вместе поднялись против храмов, против старой Империи, но ты... Ты все время лезла в мою голову. Ты меняла меня. Управляла! — крикнула Луиза. — Ты... Ты действительно чудовище!
Нара грустно улыбнулась, не зная, видит ли её лицо
Показать правду.
— Ты не представляешь, что такое, когда чувствуешь, как сама себя предаешь. Когда твои поступки оказываются... Не твоими. — Губы Луизы скривились, глаза сузились.
Нара промолчала. Она легко могла себе это представить.
— Я не могу тебе доверять больше, — крикнула подруга. — Я сойду с ума, если буду знать, что ты где-то рядом. Что ты можешь управлять мною так, что я этого и не замечаю. Твой дар... Я не понимала его угрозы.
— Как и все мы, — сказала Нара. Повернула голову, глядя в потолок. — Кроме Кая... Он был прав.
— Я думала мы будем свободны. Я так этого хотела! — Луиза явно не слышала подругу. Она прижала пальцы к вискам. — Как я так ошиблась?
Красивое лицо изуродовала гримаса боли и отвращения. Она выпрямилась, выдохнула, справляясь с чувствами. Прикрыла глаза.
— Я долго не могла прийти сюда, — сказала она. — Мне противна даже мысль о тебе.
Нара смотрела сквозь потолок, представляя за ним бескрайний космос. Даже нападение на Раздоре стало светлым пятном. Там было лучше. Там был Элай... Она вдруг улыбнулась, предвкушая скорое облегчение. Потому что Луиза пришла сюда не разговаривать. Даже с маской на лице Нара чувствовала смятение подруги. Слишком много сомнений. Слишком много. Их нужно развеять.
— Ты слаба, — сказала Нара. — Потому и тянула столько дней. Должна была прийти раньше и покарать отступницу. Но в тебе нет уверенности, и потому они заберут тебя, Луиза. Ты будешь служить Скорпу. Ты не сможешь стать императрицей.
Луиза молчала. Наверное, её глаза потемнели от гнева.
— Ты ведь тоже чудовище, моя дорогая, — продолжила Нара, надеясь распалить ярость подруги. — Сколько человек ты сожрала? Скольких ещё сожрешь? Все ли они будут преступниками? Все ли преступления заслуживают... Этого? Когда другие увидят тебя настоящую, поймут тебя — они тебя уничтожат. Ты не сможешь им помешать.
— Нет... — выдохнула Луиза злобно.
— На твоем месте, я бы отправилась на Приму. Кто знает, может твоих талантов хватит, чтобы выдернуть Воннерута из Улья. Хотя... Ты не справишься. Я тебя знаю. Ты пустая внутри. Я же видела.
Наверное, это она говорила зря. Наверное, не стоило. Но что поделать. Чудовища не всегда способны удержать маску. Рано или поздно оскал монстра проступает под натянутой кожей обычного человека. Однако, Нара хотела всё прекратить. Как можно быстрее. Жизнь до преображения была бессмысленной. Жизнь после — чудовищной. Она хотела уйти.