Изгоняющий бесов
Шрифт:
– И почему не открывали, думали, что с обычным засовом не справимся?
– Так это от у рабы божьей спросить надобно. – Старец кивком бороды указал на сидящую в углу сеней запуганную женщину.
Безвольно опущенные натруженные руки, усталое лицо, заплаканные глаза, застиранная одежда. Как говорится, суду всё понятно.
– Вечер добрый, Татьяна. Прости от, что уж без приглашения, а тока нам с мужем твоим-то потолковать надо.
– Нет его дома, – тихо ответила хозяйка.
По-моему, у неё были распухшие от ударов губы,
– А где же он, дочь моя?
– Не знаю…
– Не мне лжёшь, Богу лжёшь.
– Батю-ушка-а… – Женщина, не выдержав, бросилась к ногам отца Пафнутия.
Тот бережно обнял её за плечи и подмигнул мне:
– Ты б, энто дело, во дворе-то посмотрел, там сарай есть, слыхал от, Соболев там свою самогонку варит.
– Её все тут варят, даже вы.
– Ты мне давай от не сравнивай благодать с баловством! Иди вона бесов погоняй, что ли. Критикует он тут.
Я коротко поклонился, с отцом Пафнутием вполне можно спорить, он даже любит здоровую дискуссию, но сейчас уж точно не время и не место.
Погода распоясалась вконец, ветер бросал в лицо могучие хлопья снега, вечер опускался быстро, небо казалось коричнево-чёрным из-за низких туч, а сугробы во дворе намело такие, что ноги проваливались по колено. Бесов видно не было, но это не значит, что их тут нет.
Потом я кое-как набрёл на слабо протоптанную тропинку и, уже не сходя с неё, добрался до крепко сбитого заснеженного сарая. Сквозь щель в дверном проёме блестела слабенькая жёлтая полоска света.
«Отец Пафнутий знатный был бесогон», – вспомнилось мне. Да, хватка у старика ещё крепка, и чутьё не пропьёшь.
Сзади раздался хруст снега и хриплое счастливое дыхание.
– Отвёл душу? – не оборачиваясь, спросил я.
– Да, – удовлетворённо выдохнул Гесс. – Лизь тебя!
– Тогда беги в дом, грейся. А мне тут одного несчастного человека надо от бесов избавить.
– Я их кусь! Пусти меня, я первый, мне любопытно, а дома скучно, я с тобой хочу! Возьми меня, возьми, возьми-и! Хуже будет.
– Чем же?
– Я сяду тут и буду ныть, – злорадно пообещал он. – Ну ты чего, мы же друзья? На тебе лапку, пойдём бесов кусь!
– Хорошо, – сдался я, оборачиваясь и принимая его лапу. – Но одно условие: бесов гоняю я, ты сидишь и смотришь. Договорились?
– Да! На тебе ещё лапку.
Скрепив таким образом устную договорённость, мы спокойно открыли дверь (ну как спокойно, с трудом удерживая её от ветра) и заглянули внутрь.
Михаил Соболев действительно был механиком, если можно так выразиться.
Половина сарая представляла собой сложное переплетение труб, проводов, жестяных эмалированных баков разной ёмкости, тикающих термометров и больше походила на тайную лабораторию какого-нибудь свихнувшегося учёного, непременно желающего поработить весь мир.
А колоннады выстроившихся на полках от пола до потолка банок, бутылок, колб, склянок, вёдер и бочонков с самогоном
На фоне всего увиденного под тусклым светом жёлтой лампочки без плафона мы не сразу разглядели самого владельца. Михаил Соболев (не знаю как по отчеству) лежал пластом в углу, и сивушный запах, идущий от всего (!!!) его тела, буквально шибал в нос с такой силой, что брезгливый доберман зажал нос передними лапами.
– Что делать будем? Я такое не кусь.
– Понятия не имею, – так же откровенно признался я. – Чтобы изгнать беса, пациент должен быть хоть в каком-нибудь сознании. Может, его на улицу вытащить, он придёт в себя на холодке?
Пёс задумчиво кивнул, сведя жёлтые брови. Впрочем, в ездовые собаки впрягаться не стал, предоставив мне одному сомнительную честь тащить эту пьянь на свежий воздух.
В принципе, я вполне себе справился, выволок механика за ноги и попросту оставил его лежать на снегу носом вверх. Когда на нём намело небольшой сугроб, гражданин Соболев соизволил слегка зашевелиться.
– Чё… хто, чёй-то тут?! От бл…!
– Я послушник отца Пафнутия, буду из вас беса изгонять.
– Пшёл на…! От бл…! И фсё…
– Отлично, будем считать, что вы в сознании. – Я развернул мужика за ноги и точно таким же образом отволок его обратно в сарай.
На пороге он попытался вырваться, перевернувшись на живот, но только наелся снега от пуза. Мне удалось прислонить его к стене, кашляющего, плюющегося и матерящегося, потом достать бутылочку со святой водой и приглядеться.
– Надо же, – удивился я, поскольку на плече механика сидел маленький чёрный бес, злобно скалящий на меня зубки. – Тут всё так спиртом пропахло, что его без выпивки видно. А, Гесс?
– Вижу, вижу. Хочешь, я его кусь?
– Хочу, – вдруг взбрело в голову мне. – Валяй, покажи, как можешь гонять бесов.
Доберман бодро рванулся вперёд, клацнув зубами в воздухе, и тут же отскочил обратно.
– Ой!
– Чего?
– Он меня за нос кусь. Больно-о… пожалей собаченьку!
Поскольку это было скорее требование, чем просьба, я быстренько погладил по кожаному носу бедного пса и засучил рукава:
– Господи Боже, спаси и помилуй мя грешного.
С простой молитвой выкрутив пробку, я быстро набрал в рот святой воды и без предупреждения прыснул на беса. Мелкий пакостник, мокрый от рогов до кончика хвоста, завизжал самым мерзким образом и начал раздуваться, увеличиваясь в размерах. Что будет дальше, я знал, приходилось встречаться по учёбе, надо лишь вовремя отвернуться.
– Бум! – с грохотом лопнул нечистый, достигнув метра в кубе.
Доберман рухнул плашмя, закрывая морду лапами, как при взрыве. Кроме зловонного запаха серы, перемешанного со спиртными парами, от беса ничего не осталось. Всё, дело сделано.