Изгоняющий остылых: Путь по рубежному тракту

Алексеенко Александр

Разобрав завал, наша группа присела возле усилившегося, но еще недостаточно мощного потока, устремившегося вниз с холма. Ведьма вздрогнула, что-то почувствовав, и стремительно начала что-то писать руками, постепенно усиливая поток.

Стоило нам увидеть первый символ ведьмы, как камни, прикрывшие собой дверь в покои лорда, начали с гулким грохотом раздвигаться в стороны. Там, где-то в коридоре, с жутким скрежетом распахнулась вторая дверь — дверь в комнату волшебника.

— Вы не почтили Лорда замка своим появлением, — пророкотал упырь. Пожалуй, таких

я еще не видел. Он был старый и имел жуткие проплешины от осерения, которое обильно разрослось на нем, подобно лишайнику. А еще, у него был доспех, явно его подгоняли уже после того, как он обратился.

За его спиной появился сектант из культа костей — в черном балахоне и с неподвижными глазами, глубоко посаженными камнями в своих глазницах: "Вот кто погубил крепость! Придворный маг!" Лич погладил чудовище, как домашнюю зверушку, и указал костлявым пальцем на нас.

Я посмотрел на ведьму. Она продолжала ритуал, усиливая и расширяя поток. Теперь даже, если в схватке с местным волшебником наша группа погибнет, осерение всё-равно ослабнет, и намокнув от влажности, как говорят милхимики, "осядет", и в целом регионе к югу снова станет возможно дышать.

Глава 22: "Зу щенок варга и волка"

Его неожиданный синий цвет в сравнении с другими варгами мне особо запомнился.

Щенок был удивительно покладистым, даже для ворга. Мы учили его по очереди. Однако мой товарищ дварф решил тренировать нашего питомца более усердно, чтобы воспитать из него послушного боевого соратника. Для этого он использовал кусочки сыра.

Это лакомство для щенка мы обнаружили случайно. Зу, унюхав у нас в сумке слегка лежалый сыр, так и вилась вокруг сумки с припасами, а потом пробовала лизать и даже слегка покусывать руки, которые его держали, настолько ей понравилось угощение.

Зу души не чаяла, унюхав запах этого изделия, из-за чего все местные сыроделы провинции весьма обогатились. Еще бы у растущего щенка был отменный аппетит! К'Йоевгхан воспитывал питомца ласково, награждая за каждую выполненную команду сыром. В один из таких заходов обучения, дварф решил научить ворга давать лапу. Я тогда внимательно смотрел со стороны. Мне было интересно.

Дварф осторожно сел на против, говорил команду: "Дай лапу", брал лапу, говорил: "Молодец, молодец", а затем опускал ее и давал Зу сыр. Проделав так дважды, Дварф протянул руку, но не взял ее за лапу, и Зу сама положила лапу в руку дварфа. Он посмотрел на меня и улыбнулся. Я тоже повеселел. Похвалив, он дал Зу еще кусочек сыра.

— Дай-ка, я попробую, — сказал я, улыбнувшись.

Я подошел с боку и попросил у Зу лапу.

— Зу, — встретился я с наивными глазами щенка, — Дай лапу!

Зу немного растерялась, помотала ушами, взглянула на К'Йоевгхана, но не двинулась с места. Я повторил мою просьбу.

— Дай лапу! Зу?

И только когда Зу попыталась мне приподнять и дать заднюю лапу, я понял свою ошибку. Разумеется, у нее ничего не получилось. Я засмеялся, дварф тоже и протянул еще один кусочек сыра.

Щенок

быстро рос. Через три месяца он догнал по габаритам дварфа. А через четыре по массе превзошел меня и продолжал расти. Она грызла, а потом пыталась сожрать все, что помещалось в рот. Даже не знаю, что бы было, если бы мы не воспитывали Зу с малых лет. Даже К'Йоевгхан не мог сказать точно. Аппетит варга рос день ото дня, однако приученная охотиться на оленей, огромная хищница предпочитала только их в основном рационе. Игнорируя крупный скот местных фермеров. Да и самих крестьян она тоже не воспринимала как пищу, а скорее как поставщиков вкусного сырного лакомства.

В один из дней я взял Зу на охоту. Мы выслеживали молодого оленя. Я присел и рассмотрел его след. Зу повторила мои действия — пригнулась к земле и тоже внимательно наклонилась и понюхала след будущей добычи. Она повторяла за мной все. И я в какой-то момент остановился и присел, и Зу тоже замерла и села. Осторожно разведя заросли в стороны, я показал варжице животное, по следу которого мы шли. Оно паслось на небольшой лесной опушке, куда свет Йодкейма проникал, едва-едва заливая все золотым светом. Мы с варгом переглянулись. Я осторожно пошел впереди и натянув лук, подстрелил животное. После чего скомандовал варгу:

— Зу взять! — И она легко настигла раненого зверя и принесла его мне.

Вскоре наш распорядок дня изменился. От Зу я научился собирать коренья и травы, о которых раньше не знал. Даже Хранитель Замка не видел некоторых из них, но с его помощью я смог узнать, для чего они могут использоваться. Так проходил каждый наш день. Зу уходила в лес и приносила травы, пока К'Йоевгхан готовит тот охотничий трофей, который был выловлен ею до того. Так она сняла с нас много забот об охоте и поиске нужных растений, значительно упростив наши стоянки лагерем.

Иногда она приносила коренья и не хотела их так сразу отдавать, играя и не выпуская из рта. Тогда приходилось с ней играться, пытаясь отобрать понравившийся ей корешок. Обычно это были особо крупные части корней драконьего корня. Похоже, Зу гордилась столь ценной и, скорее, крупной добычей. Алхимики удивлялись, откуда у нас столько драконьего корня, и особенно почему он так пахнет псиной, но охотно его покупали.

В один из таких дней Зу принесла большой Корень дюралисса, ластилась и переворачивалась на спину, играя. Я погладил ее спокойно и забрал покусаный корешок. К'Йоевгхан обратился ко мне:

— Варг растет, — потер руки наемник, — У нас в дварфийской библиотеке написано, что молодая самка варга приносит корень дюралис только когда готова произвести потомство.

— Королевская династия Моггильного Мохховика считает, что женщина формируется полностью только к двадцати семи годам и потому на выданье девочек отдают строго после этого возраста, — заметил я.

— Ну ты и сказал, дружище, — засмеялся и смахнул слезинку с глаза дварфийский историк, — Нищие Костеграда могут уже скоропостижно скончаться к этому возрасту от отравления, что оставляет город вокруг.