Шрифт:
'ИЗГОНЯЮЩИЙ'
Эпизод-1.
'Наследство - чтоб его'
Нэй с большим трудом раскрыл глаза, голова жутко болела, и казалось, вот-вот расколется. Который раз он говорил себе, что больше не будет смешивать напитки, но как обычно все пошло не по сценарию. Очередная Марта, Клава или как ее там звали, спутала все карты, и теперь расплатой ему были, работающие в голове молотобойцы.
Десять лет назад, когда ему было одиннадцать, его отыскал дядя,
Сосредоточив взгляд на приближающемся мужчине, Нэй узнал в нем попечителя. Его обычно кислая рожа сегодня просто сияла доброжелательностью.
– Чего ухмыляешься, рад, что у меня башка болит?
– прошептал Нэй, и скривился от боли.
Говорить громче он не мог, и даже простой шепот отзывался головной болью.
– Своих горилл, Томас, можешь отпустить, я, пожалуй, на диване поваляюсь. У вас обезьяны, выходной, я сегодня отсыпаюсь в прихожей, а не в покоях.
Двое охранников стоящие за спиной дворецкого, как обычно не реагировали на слова Нэя, и ждали указаний от своего нанимателя.
– Господин видимо забыл, что ему исполнился двадцать один год, и он должен вступить в полноправное владение наследством, - произнес Томас, с ехидной ухмылкой на физиономии.
– Томас, а ты прав, мне двадцать один, и теперь это все не твое, а мое, - обрадовался Нэй, обведя окружающую обстановку руками.
– Да, теперь это принадлежит вам - сказал бы я, если бы вы, вчера в шесть вечера, но не позднее семи, подписали договор о вступлении в права наследника, - продолжая ухмыляться, ответил Томас, вынимая из внутреннего кармана пиджака сложенный вдвое листок бумаги.
– Ах ты, скотина!
– бросился на него Нэй, но на полпути его настиг страшный удар в живот, от верных псов Томаса.
Заломив бывшему претенденту на наследство руки, охранники без труда поставили его на ноги.
– Молодой, и теперь уже нищий человек, я вполне могу понять ваше состояние, и совершенно не в обиде на подобное поведение с вашей стороны, - произнес Томас, разворачивая сложенный листок бумаги.
– Все довольно просто Нэй, если претендент на наследство не является для подписания бумаг, то наследство отходит попечителю, - прочитал Томас и убрал документ в карман.
– Возможно, в тебе действительно течет кровь Харперов, но ее так мало, что она может сойти за статистическую погрешность.
Томас некоторое время с довольным лицом разглядывал, как крепкие охранники не дают даже пальцем пошевелить его бывшему подопечному.
– Для того чтобы считать себя одним из клана Харперов, - наконец продолжил он.
– Нужно не только иметь каплю их крови, но и вырасти в этой среде, а ты стал позором семьи, к которой, по правде сказать, не имеешь права себя причислять.
– А вот дядя имел другое мнение на этот счет, - возразил Нэй, сплюнув кровавую слюну на белый мрамор пола.
– Твой дядя был стар, и выжил из ума!
– выкрикнул Томас, но быстро взял себя в руки.
– Хотя последнее условие, которое он добавил о вступлении тебя в наследство, - продолжил он, уже успокоившись.
– Возможно, говорит о моем заблуждении на счет его разума. У него нет детей, и он оставался
– Хорошенькое дело, подвернулся под руку, - усмехнулся Нэй.
– Дядя пять лет потратил на мои поиски, и тратил не только время.
– Просто он был в отчаянье.
– Ах ты козлина кривоногая, ты ведь не за чистоту крови борешься, не найди он меня, все состояние должно было перейти к тебе, - обвинил его Нэй.
– Даже и не знаю, что на это возразить, - развел руками Томас.
– В действительности, мне совершенно плевать на чистоту рода и тому подобные анахронизмы. Мне была нужна империя Харперов, и я получил ее, а ты как тебе и положено по рождению сдохнешь в сточной канаве, откуда, собственно говоря, и выполз. Из нашего короткого и вынужденного для меня общения, я вынес только то, что ты пьяница и любитель продажных женщин.
– Завидуешь, старый рукоблудник, - произнес Нэй, и получил кулаком в живот от охранника, удерживающего его правую руку.
– Выкиньте эту мразь за ворота, не хочу, чтобы его запах портил здесь воздух, - выдавил из себя Томас и скривил лицо, словно он только что наступил новым ботинком в дерьмо.
Телохранители едва заметно кивнули и, подхватив не до конца протрезвевшее тело Нэя, поволокли его к выходу.
– Постойте, - остановил их бывший дворецкий.
– За разговором я и забыл, что дядя все же оставил тебе небольшое наследство.
– Миллион кредитов?
– приподняв бровь, поинтересовался Нэй.
– Нет, никаких денег, - усмехнулся Томас, вынимая из кармана небольшой конверт.
– Жизнь, говно, - сделал логический вывод Нэй, расстроено опустив голову.
– Твоя да, а вот моя похожа на сказку. Но дядя тебе оставил пару строк и какое-то черное кольцо с красной полосой по середине. Последнее время, похоже, он о тебе был не очень высокого мнения, если оставил это убожество, а не кольцо с бриллиантом. Вряд ли его даже на выпивку можно обменять, хотя попробовать стоит, я же не знаю, сколько стоит то пойло, что ты регулярно употребляешь.
Засунув конверт в карман пиджака Нэя, Томас кивнул охранникам, и телохранители немедленно выволокли свою ношу из особняка. Не особо заботясь о его комфорте, Нэя протащили по лужайке и, открыв ворота, выкинули за забор.
– А ну идите сюда, чепушилы недоделанные!
– крикнул им вслед Нэй, отряхивая брюки.
Охранники пропустили мимо ушей его потуги, и спокойно вернулись в особняк. Нэй еще некоторое время выкрикивал оскорбления в пустоту стриженого газона, а потом, успокоившись, побрел на поиски питейного заведения. Для больной головы сегодняшние события уж больно быстро разворачиваются, и без опрокидывания в себя пятидесяти грамм, осознать то, что случилось, будет сложно.
На пол пути до бара ему в голову пришла весьма неприятная мысль. Он не хотел в нее верить, но видимо теперь в тех заведениях, где он проматывал небольшие крохи, что давал ему Томас, кредит ему закрыли. Похоже, благополучные кварталы, открыты теперь для него лишь в качестве туриста, который только смотрит, а зайти ему не позволяют финансы.
– Черт, как же хочется спать, - пробубнил Нэй, заметив скрытую раскинувшимися кустами скамейку.
'И в любом случае заведения, которые мне по карману откроются только к вечеру, так что не стоит терять время и лучше выспаться, глядишь, и голова пройдет', подумал Нэй, устраиваясь на скамейке.