Изгой Проклятого Клана. Том 2
Шрифт:
Ещё никто и никогда не смел угрожать мне в открытую! Но ты, мой дорогой друг, это сделал! И я чувствовал, чувствовал холодное дыхание смерти и её костлявые пальцы на своей шее!
После этого всё, что я знал, изменилось! Точнее — изменился я сам!
Я сказал тебе, что нет разницы, если мы все умрём! Но ты доказал мне, что разница ого-го какая есть! Что жизнь ценна! А все мои игры — это пустая трата времени, тогда как нужно тратить его на более ценные вещи!
Сейчас я пишу эти строки в спешке, чтобы не потерять ни одной мысли. Хотя
Так что извини за сумбур.
Я привык, что мне нужно играть роль могучего графа, который требует всех уважать его! Но… ты уничтожил этот образ. Я ничего не осмелился сказать, когда ты был готов убить меня. Потому что я на самом деле трус. Но у меня достаточно храбрости, чтобы признаться в этом тебе! Моему другу, который наверняка считает меня своим врагом!
Пусть! Это не важно!
Я не знаю, как отблагодарить тебя. Поэтому сделаю самую простую вещь — дам то, что тебе нужно. Четыреста кубометров моего дерева. Первые пятьдесят приедут сегодня в двух грузовиках. Остальное — в течение месяца.
P. S Они необработанные.
p.s. S Это письмо сгниёт через пять минут после того, как ты откроешь печать. Имей в виду'.
Не получилось договориться со мной на одних условиях…
И он решил просто сделать подачку. Чтобы я чувствовал себя должником? Возможно.
Четыреста кубометров — это достаточно, чтобы создать первую маленькую партию. Хотя бы для массовых испытаний и более-менее внятной отработки технологии.
Вот только кто я буду, если приму это дерево?
Тем, чьё расположение можно купить.
Но я — не продаюсь.
Я велел развернуть машины. Никаких дел. Никаких «подарков». Никаких крючков, чтобы потом спрашивать с меня ответные просьбы.
Лучше я наделаю хлопушек в два раза дороже, чем позволю кому-то вроде Дубровского играть со мной в игры.
Письмо вскоре действительно сгнило. А Прохор с моим приказом отправился к грузовикам.
А Степан с Захаром — в новую экспедицию. На этот раз — в Новосибирск. Если где и можно найти эффективную замену манапроводящему дереву Дубровского, то именно там!
Сам же я приступил к опытам с обычным деревом. В деревне его всегда было про запас.
Сначала я обрабатывал уже вырезанные детали хлопушек раствором из кристаллической пыли, затем пропитывал их своей маной, увеличивая энергопроводимость.
Чертовски монотонно.
Дьявольски утомительно.
И результат едва ли в половину был так же эффективен, как у дуба Дубровских. Но он был. И был приемлемым.
Да, пусть создаваемые хлопушки били всего на пять метров. Но зато я приноровился прорабатывать дерево под определённый тип кристаллов, помещаемый туда. Так что мощность была даже выше, чем в первоначальном варианте.
Степан с Захаром вернулись уже ночью. Уставшие. Но довольные. У них с собой было несколько вариантов разных сортов манапроводящего дерева. А расплатились за пробниками они несколькими горстями мелких кристаллов.
Это
Образцы были неплохи. Особенно дерево, поставляемое кланом Белокрыловых. Тоже сибирское. С их представителями я как раз пересекусь и переговорю на совете.
К моменту, когда нужно было ехать в Новосибирск на масштабный совет, у нас было шестьдесят хлопушек. Под разные типы кристаллов. Часть с эффектом ледяной стихии, часть с эффектом огня, а часть — с повышенной дальностью и точностью. Да, с практикой удалось дотянуть до семи метров.
И это явно был не предел.
На границах всё это время царила полная тишина. Ни одного лазутчика или даже подозреваемого.
Зловеще.
Словно противник только и ждёт, пока я уеду. Вот только если на Северный Предел нападут во время совета, сам князь Евгений накажет нападающего. На время совета все войны должны прекратиться. Тем более, что враг у кланов Сибири был общий — «Тихий Дом».
Но это публично. А на деле, каждый вгрызётся в глотку соседа, как только почует подходящую возможность.
В любом случае, Северный Предел был переведён на повышенную боевую готовность до моего возвращения. Я оставил сорок хлопушек Волхвам. Многие из них уже были научены ими пользоваться.
А ещё двадцать взял с собой. Продемонстрирую Святославу. Может, Яровые станут моим мостиком на рынок вооружений Империи. А то и сам князь Евгений!
В свиту я выбрал Степана, Захара и десяток самых крепких парней. Мы выехали на трёх машинах утром, задолго до собрания. Ардамуна и Иоланну я оставил в поместье. Нечего им делать там, где будет вершиться история.
Уже на подъездах к столице мой кортеж несколько раз останавливали. Блок-посты стояли каждые тридцать-пятьдесят километров, стоило нам только въехать на основную трассу.
И даже в городе все стояли на ушах. Было ещё больше гвардии, чем в прошлый раз. Почти никаких прохожих. Новосибирск напоминал город, охваченный чумой или находящийся под осадой.
Я много повидал таких. И это никогда не было хорошим знаком, особенно когда никакой чумы или осады не было видно.
Дороги также пустовали. Жандармы взяли мой кортеж в оцепление сразу, как только мы въехали в город. Они сопроводили нас до места сбора — многоэтажную застеклённую высотку, похожую на бизнес-центр.
Парковка была заставлена десятками автомобилей. Возле которых бродили слуги с гербами кланов и благородных родов.
Погода была пасмурная. Вот-вот мог начаться дождь. Так что слуги эти бродили тут без малейшего удовольствия.
Вот только я не понимал. Почему они остались здесь? Принимающая сторона обязана позаботиться и о свите аристократа, а не только о нём самом.
Когда я со своими людьми вышел из машины, ко мне подошла женщина в строгом костюме. Её сопровождали двое гвардейцев княжеского клана Озёрских.