Изгой. Трилогия
Шрифт:
– Жажды победы? Быть лучшим? – повторил я. – Чушь! Рикар, это лишь учебный бой. Здесь нет победы или поражения.
– Вам виднее, господин, – потускнев, ответил здоровяк и, развернувшись, направился к сгрудившейся вокруг Аллариссы молодежи.
Проводив взглядом удаляющегося здоровяка и смотря, как он поздравляет красующуюся девушку, я безразлично пожал плечами и, отбросив учебный меч в сторону, поднялся на ноги.
Во мне зарождалась волна гнева, смешанного с обидой. Как ни крути, а слова здоровяка задели меня за живое.
Желание быть лучшим… Жажда победы…
Я жажду лишь одного – выжить в этих проклятых
Сплюнув, я круто развернулся и пошагал к выходу из пещеры. Надо немного остыть и прийти в себя. Заодно и стражу проверю. Предводитель должен оставаться спокойным и хладнокровным, подавая пример остальным, а сейчас на моем лице отражалась целая гамма чувств, которые я хотел скрыть.
Выйдя на двор форта, я поежился – захватить теплую куртку я не удосужился и теперь щеголял лишь в мокрой от пота рубахе. Тот еще наряд для зимнего времени. Лишь бы не свалиться снова с жаром.
Зато нет худа без добра – холодный воздух отрезвляюще подействовал на мою разгоряченную голову, и я немного успокоился. С наслаждением сделав несколько вздохов, я окончательно пришел в себя и по хрустящему под ногами снегу пошел проверять стражу.
Возможно, сам того не ведая, здоровяк угодил в точку, когда сказал, что я не хочу обучаться мечному делу. Стоило взять в руки меч с щитом, и на меня нападали тоска и уныние. Сознанием я отчетливо понимал, что умение владеть мечом более чем необходимо в условиях Диких Земель, но что-то внутри меня упорно сопротивлялось этому. Словно я шел неправильным путем.
Поднявшись на стену, я окликнул часовых, перекинулся с ними парой слов и, убедившись, что все в порядке, отправился обратно. Короткая прогулка по морозному воздуху привела меня в чувство и остудила мой зарождающийся гнев.
Рикар абсолютно прав – нельзя добиться успеха, если нет внутреннего желания покорять вершины.
Когда я спустился во двор, меня ожидал еще один сюрприз – у подножья лестницы меня терпеливо ждала Алларисса, ежась от холода.
– Ты забыл захватить куртку, – будничным тоном произнесла девушка, протягивая мне куртку.
– Спасибо. Тебя моя нянька подослала? – рассмеялся я, с благодарностью приняв куртку и торопливо натягивая ее на плечи.
– Да, Рикар заботится о тебе, – рассмеялась Алларисса в ответ. – И правда, словно настоящая нянька. Ты не переживай, что не выходит с мечом – все придет со временем.
– Благодарю за сочувствие, – хмыкнул я. – Дело не в старании. Пойдем-ка в тепло, при таком холоде немудрено и заболеть.
До жилой пристройки мы дошли вместе, по пути перекинувшись несколькими словами и шутками. С каждым пройденным днем я все больше убеждался, что мое первоначальное мнение о юной баронессе было ошибочным. Если раньше я думал, что она вздорная спесивая девчонка, то теперь начинал в этом сомневаться. Вот только не стоит забывать ее родовое имя и уж тем более любимого дедулю. Похоже, что Алларисса и не подозревает о темной стороне своего деда, лорда Ван Ферсиса, но пока я полностью в этом не уверюсь, между нами не может быть доверия.
Зайдя в пещеру, я пожелал баронессе спокойной ночи и пошагал к своему отгороженному углу. Сон – это лучшее лекарство от всех болезней и расстройств. Именно с этими мыслями я забрался в постель и укутался
Первые лучи солнца едва успели окрасить верхушки башен Твердыни, когда Ван Корлис вновь послал войска на штурм.
Как всегда, первыми в дело вступили катапульты, посылая огромные валуны в стены крепости. За прошедшие с начала осады дни, убедившись, что крепость, возведенная гномами, успешно выдерживала таранные удары камней, атакующие изменили тактику и направили катапульты чуть выше. Теперь камни с гудением перелетали через стены и тяжело падали на крыши внутренних построек, разнося их в щепки, проламывали стены домов, калечили и убивали людей. Третий день осады шел своим чередом.
Я знал, что вскоре катапульты затихнут, и тогда последует атака на ворота и стены. Ван Корлис не был особо изобретательным, зато отличался завидным упорством или даже упрямством.
Раз за разом мы сбрасывали атакующих со стен, лили на их головы кипящую смолу, но Ван Корлис не считался с потерями. Атаки следовали одна за другой, и, похоже, его тактика начала приносить свои плоды. Немногочисленный гарнизон крепости вымотался до предела физических и духовных сил. Лазарет уже не вмещал раненых. Маг-целитель исчерпал силы, и теперь толку от него было не больше, чем от деревенской бабки-знахарки.
Вскинув голову, я настороженно прислушался. Слишком тихо. Катапульты перестали метать камни, и это верный признак скорой атаки.
Сейчас начнется штурм – Ван Корлис не заставит себя ждать…
– Сбивайте лестницы! – пронзительный вопль сержанта пролетел над стеной. – Не дайте им зацепиться! Да шевелитесь же, склирсово отродье! Тащите смолу!
На этот раз штурм начался сразу с двух сторон, и обороняющиеся просто не поспевали охватить столь широкий фронт. Пока мы держались, но лишь Создатель знает, как долго нам это удастся.
Одна за другой штурмовые лестницы с грохотом ударялись о край крепостной стены и намертво цеплялись крючьями за парапет. Хрипящие от неимоверных усилий солдаты длинными шестами и алебардами старались столкнуть лестницы со стены, но удавалось это далеко не всегда – впившиеся в камень крючья надежно удерживали их на месте, а окованная железом верхняя часть успешно противостояла ударам топора. Споро поднимающиеся по лестнице солдаты Ван Корлиса почти добрались до верха и, казалось, вскоре окажутся на стене.
Стоя на наблюдательной башне, я напряженно вглядывался в картину боя, но оставался относительно спокоен – мои люди знали свое дело. Каждодневная муштра не прошла даром.
Чаны с дымящейся смолой одновременно опрокинулись вниз, щедро окатив цепляющихся за шатающиеся лестницы солдат, раздались первые крики боли ошпаренных, но это было лишь начало – следом полетели зажженные факелы. Горячая смола мгновенно вспыхнула, и объятые пламенем фигуры, вереща от невыносимой боли, полетели вниз, суматошно размахивая руками и роняя оружие. Вот так. К моему удовлетворению, большая часть лестниц занялась огнем. Теперь по ним не подняться.