Изгой
Шрифт:
– Не понял... А где я...
Бац!
– Ты в сортире, дебил – что за идиотские вопросы?
Далее – стандартная процедура по гусячьему протоколу: в дыню, под белы рученьки и поволокли на выход. Было, правда, небольшое отклонение от протокола: в дыню – не совсем навынос, а корректно. Нам с парнем еще работать.
Федя «на раз» вынес дверь ногой, и мы ввалились в коридор, Леха напирал сзади, пыхтя перегаром. По бокам – обычные двери, четыре штуки, в конце – дверь железная. На засове.
Леха протиснулся вперед,
– Э, вы че тут творите, э?! Джамбул, а ну, крикни там пацанов!
– Шевелись! – прошипел Федя.
Леха наконец-то справился с засовом: мы вывалились на улицу, втащили пленного в нервно газующий «Фольксваген» и рванули оттуда во все лопатки.
– Слышь, пацаны, че за дела?
Да, это уже насквозь привычный вопрос, можно сказать, рабочий момент.
– Закрой рот, – Федя привычно же сунул пленному под ребра. – Убивать тебя никто не будет, так что сиди тихо...
В этот раз, слава богу, Леха отработал гидом на славу: мы быстренько проскочили по выбранному им маршруту, убедились, что никто за нами не гонится, и поехали к техникуму.
– Молодец, шпион, – похвалил Федя. – Первая твоя акция – не на словах, а на деле.
– Да! – возбужденно сверкая очами, воскликнул Леха. – Это точно...
Оставив машину во дворе, мы потащили пленного в здание. Он неожиданно вырвался и побежал – пришлось немного поиграть в догонялки. Оседлав беглеца, Федя постукал его – почти везде, но не сильно, а так, сугубо профилактически.
– Не бегай, дебил. Потерпи чуть-чуть, скоро все кончится.
Ленка, наблюдая за нашими экзерцициями, достала из багажника стальной прут – он для нее оказался неожиданно тяжелым, и это почему-то ее рассердило:
– Слушай, вас тут – целая толпа! – зло попеняла она Лехе. – И что ж вы, не могли сами это сделать? Он живет рядом с вами, под самым носом, обязательно нам было переться черт знает откуда?
– Да могли, наверное... – Леха, не ожидавший такого обвинения, опешил. – Эмм... Ну, вы же знаете... Эмм... Мы – мастера придумывать, а как до дела... Ну, в общем, сами понимаете...
Ага, ага – понимаем. Помнится, один мудрый ночной птиц как-то в сердцах заметил: « Придумщиков у нас хватает – работать некому». На мой взгляд – это очень верное определение.
– Ну что, здесь будем? – уточнил Федя.
– Зачем здесь? – Ленка, возбужденно прядая ноздрями, вручила Лехе прут, взяла из машины камеру и кивнула на здание. – Тащите его в зал.
– Хреновая идея, – покачал головой Федя.
– Идея прекрасная! – воскликнула Ленка зло. – Пусть эти белоручки посмотрят, как их придумки осуществляются в реале.
– А смысл?
– Пусть почувствуют сопричастность. Они тут празднуют «свою» победу – ну так пусть увидят, как эта победа достигается в практическом плане. Пусть поучаствуют.
–
– Да, я так считаю! Чего ждем? Давай, потащили.
Мы с Федей переглянулись, пожали плечами: а нам как-то по тулумбасу – где, кто и с кем – и потащили пленного в зал.
В этот раз опознание состоялось гораздо быстрее: едва мы вошли, пьяная публика тотчас же бросилась к нам и приняла в распростертые объятия – причем всех, без разбора – и пленного в том числе. Его заочно, по факту присутствия в нашей компании, причислили к лику героев и принялись тискать и лобызать со всей возможной приязнью.
Да уж, правильно заметил Федя: это была не очень хорошая идея.
Справиться с пьяной толпой было непросто, даже после того, как выключили музыку: чтобы объяснить суть происходящего, Лехе пришлось так орать, что он вконец охрип и чуть не сорвал голос.
Когда публика наконец-то притихла и расступилась, образовав некое подобие арены, Федя вытолкнул пленного на середину и напутствовал его:
– Бегать не надо. А говорить можешь все что хочешь. Защищаться тоже можешь – твое право.
Ленка двинула короткий, но прочувствованный спич:
– Вот эта рожа глумилась над русскими девчатами, записывала этот глум на видео и выкладывала в Сеть. Вы все видели эти ролики – всего их девять штук. В процессе этих развлечений он сломал трем девчонкам руки, одной – челюсть, а у последней, которую он шарахнул школьной доской – прямо в классе, кстати, – треснули ребра...
А, так вот это кто такой!
Толпа угрожающе загудела, задвигалась и тотчас же принялась излучать отчетливые флюиды ненависти к человеку, которого минуту назад она любвеобильно тискала в объятиях.
– Тихо! – призвала к порядку Ленка. – Мы не садисты и не будем им уподобляться. Мы постановили, что будет достаточно сломать ему обе руки. Вы знаете, это наша «фишка» – руки, которые творят зло, должны быть сломаны! Так что приступайте, он в полном вашем распоряжении...
Честно говоря, я опасался, что нам придется поработать миротворцами: сейчас толпа разом бросится, начнет дубасить пленного смертным боем, и нам придется спасать его, чтобы не забили насмерть.
Однако этого не произошло.
Леха растерянно баюкал в руках тяжелый прут – никто не тянул к нему вожделеющие ручонки, не пытался отнять силой и даже не попросил: а дай-ка, я попробую...
Парни стояли и молча переглядывались – никто не решался начать, тогда три девчонки (а, по-моему, это как раз те, что давеча скакали топлес!) с криками бросились к пленному, желая вцепиться в его роскошную шевелюру. Расул, не задумываясь, «на автомате» отшвырнул их, причем сильно и грубо – одна упала, больно ударилась и пьяно заплакала, размазывая по лицу тушь.