Излечи от ненависти

Лихарт Диана

И тут, как обухом огрело. Я вспомнила недавний момент, когда потеряла сознание и отчётливо услышала крик ребёнка в голове.

«Что за чертовщина? В моём окружении нет никаких детей, да и я сама …», — от неожиданной мысли, стало нечем дышать.

Резко села на кровати, с ужасом распахивая глаза. По позвоночнику пробежался сковывающий холодок, и, бросив взгляд за окно, подскочила, вскоре выбегая на улицу. Прохлада ветра немного освежила разум, но одновременно заставила работать мозг более усердно. Не знаю, каким образом, но смогла отыскать в нескольких кварталах

от моего временного пристанища круглосуточную аптеку, покупая несколько разных тестов на беременность. В квартиру практически бежала. Не разуваясь и не снимая верхней одежды, влетела в ванную комнату, открывая сначала одну коробку, быстро читая инструкцию и следуя ей, а затем и остальные коробки.

Выложенные на каменной столешнице пластиковые полоски пугали одним своим видом, заставляя дико нервничать, кусая губы и ногти. Сработал таймер, и я метнулась ближе, крайне внимательно разглядывая каждый тест, а после громко выдыхая от облегчения, присаживаясь на край ванны.

— Пронесло, — прошептала под нос, потирая глаза и прислоняясь лбом к прохладной раковине.

И вновь…

«Если я не беременна, то откуда слышала плач? Он был в моей голове», — вновь начала размышлять, приподнимаясь, разглядывая узор на дорогом кафеле.

Ответа найти не могла, как и покоя.

Этой ночью мне так и не удалось сомкнуть глаз. То метка горела и чесалась, напоминая о себе и о Белорецком, то мерещилось дикое рычание хищника над головой. Даже на кровати лежала с ножом в руках, готовая в любой момент обороняться. Конечно, так себе защита от могучего существа, явно обладающего быстрой регенерацией, но хоть мимолётную боль явно причиню, испытав блаженство.

Ближе к пяти утра не выдержала, вставая и направляясь на кухне, где в ход вновь пошло кофе, а также приготовила яичницу. Силы были необходимы. Чуть позже позвонила родителям с нового телефона, уверив, что со мной всё прекрасно, просто потеряла свой смартфон и купила новый. Может, мама и повелась на мою байку, зато отец проявил резкую настороженность, лишь сказав, что они прилетают через неделю, и ждут меня на семейном воскресном ужине.

Косте позвонила ближе к вечеру, и не думала, что ответит на посторонний звонок, но всё же…

— Чёрт! Ката! Что происходит? — после коротких приветствий, вскричал друг, а следом явно стало тише, послышался дверной стук, видимо, Матвеев переместился в более тихую комнату.

— Я уехала на время. Мне нужно отдохнуть перед новыми съёмочными буднями, — нагло соврала, падая в рядом стоящее кресло.

— Почему ничего не сообщила? — накинулся с обвинениями, что звучало крайне странно.

— Это было спонтанное решение. Ты же меня знаешь, — высокомерно хмыкнула, хотя внутри всё рвалось на части, и я ощущала себя вновь той самой шестнадцатилетней беспомощной девчонкой, которая обливалась горькими слезами, смывая с себя последствия насилия.

— Спонтанное решение, — передразнил с ядом друг. — Скажи мне. Честно. Что тебя связывает с Арсением Белорецким?

От твёрдого конкретного вопроса, замерла, переставая дышать и моргать. Мне ничего не хотелось отвечать, но сейчас гложило иное…

— Ничего, — вновь наглая лёгкая ложь. — С чего ты вообще о нём спросил? — скучающе

спросила, с давящим чувством груди, ожидая ответа.

На миг в трубке воцарилась тишина, даже показалось, что приятель отключился, но звонок продолжал идти, и наконец-то Костя заговорил вновь.

— Он приходил ко мне ночью. Точнее в наглую ворвался в квартиру, прижав к стенке и требуя, чтобы я сообщил твои координаты. Клянусь, Ката. На миг я уверовал в Дьявола, — мрачно закончил Матвеев.

Настала моя очередь молчать, переваривая услышанное.

Как и думала, Белорецкий предположил, что я могу быть с Костей, но там меня не нашёл, хотя уверенна, оставил нескольких людей следить за другом, поэтому встречаться с Матвеевым запрещено. Меня сразу выследят. И то, что оборотень не сдерживал своей ярости, пугало ещё больше. Арсений не простит мне побега. И да, пусть у меня и были все права ненавидеть мужчину, но он считал мои чувства чем-то нелепым, пережитком прошлого, поэтому никогда не примет мой побег, как нечто логичное. Оттого и злиться будет.

— Он говорил что-то ещё? — аккуратно поинтересовалась, вмиг сбрасывая с себя всю спесь, становясь максимально нормальной девчонкой.

— Нет. Не получив ответа, он вылетел из моей квартиры, громко хлопнув дверью. Правда, напоследок таким взглядом наградил, аж не по себе стало. Что ты ему сделала?

Судорожно втянула воздух через нос, закрывая глаза, вновь окунаясь в воспоминания одиннадцати летней давности. Я не была готова делиться даже с Костей самой мрачной главой своей жизни, боялась не осуждения, а жалости. Поэтому сейчас было разумнее выставить виноватой себя, но и частично Арсения. Всё же, это человеческая психология, и один человек никогда не может быть виноватым в столь эмоциональном срыве.

— Скажем так, мы кое в чём не поладили, — обречённо и одновременно раздражённо выдохнула. — Я не могу объяснить всего, не по телефону, и не сейчас. Мне нужно время побыть одной и тщательно обдумать произошедшее. Белорецкому не стоит знать о нашем разговоре, и тебе лучше удалить мой номер после звонка. Я сама наберу тебе, когда посчитаю нужным. Сейчас просто надеюсь на твою дружескую поддержку и помощь.

Воцарилась тишина. Матвеев переваривал мою бурную речь, явно силясь уловить хоть что-то, что даст ему небольшие ответы, но я говорила столь сумбурно и загадками, что ставила приятеля в тупик.

— Ты всегда можешь рассчитывать на меня, Ката, — серьёзно произнёс друг, вызвав моё облегчение. — И я надеюсь, что ты скоро вновь свяжешься со мной. Помни, чтобы ни случилось, я на твоей стороне.

Уверенные и правдивые слова. Не смотря на всю лёгкость характера Кости, и то, что порой вёл себя, как мальчишка, я уважала Матвеева, и видела в нём жёсткий мужской стержень. Всё остальное — ширма. Понимали ли это окружающие? Без понятия. Мне и не до этого сейчас.

Быстро попрощавшись с другом, забралась на диван с ногами, прижимая колени к груди, бездумно глядя в однотонную белоснежную стену. Казалось, все силы разом покинули, и вдруг, пребывая в сумасбродном состоянии, начала молиться вслух, обращаясь ко всем Богам за помощью. Моя речь была настолько отчаянной, яркой, пропитанной болью и ненавистью, что на миг выпала из реальности, и вдруг…