Измайловский парк
Шрифт:
– Что ты сказал? – Дьяк выронил четки.
– Я… – Санька, кажется, и сам испугался. – Так ляпнул, что в голову пришло. Я же говорю, после контузии что-то находит. Это плохие слова?
– Да… интересный ты парень. Ладно, что мы все о тебе да о тебе, нам Мальфа выручать надо. – Дьяк присел, подбирая четки, и закряхтел, словно это было ему тяжело.
– А где он? – вскрикнул Санька.
– Да внизу, в подвале. Попросил, чтобы его не беспокоили. Я не стал ему перечить.
– Вы бы знали, какой он хороший! Он меня всему учил, помогал. Мы всю Москву прошли, он никого не обидел! Ему помочь надо! – Санька волновался
– В шрамах, говоришь, – задумчиво протянул Дьяк. – Ну, так пойди к нему, поговори. Может, он передумает умирать. Он о тебе очень хорошо говорил. Видать, дорог ты ему чем-то.
– Я поговорю, только вы его… – Санька замолчал, подбирая слова.
– Иди, не беспокойся. – Макарий подошел к двери, открыл ее и сказал секретарю: – Пусть мальчик с Мальфом поговорит. И не мешайте им.
– Пошли, только не шали, – и Вавила знаком показал Саньке следовать за ним.
Они прошли узкими коридорами Тайного Сыска. По пути им не встретился ни один человек, словно здание было необитаемо. Только в переходах из коридора в коридор стояла стража, которая при виде Вавилы становилась по стойке «смирно» и смиренно кланялась Дьяку. В конце концов, они подошли к глухой двери темного дерева, укрепленной коваными стальными накладками. Стражи здесь было вдвое больше, чем на переходах в здании. Старший караула отпер замок громадным ключом с замысловатой бородкой. За дверью оказалась крутая лестница, ведущая вниз. По ней Вавила с мальчиком спустились в глубокий подвал. Он освещался тусклыми свечами в кованых канделябрах, развешанных на стенах. У первой двери стоял монах с мечом на поясе.
– Открой, и пусть мальчонка там побудет, – приказал секретарь и добавил для Саньки: – Как наговоришься – стукни три раза.
Санька робко вошел в камеру. Это было небольшое помещение без окон. Тусклый свет свечи на тумбочке возле грубого топчана дрожал, бросая робкие тени на кирпичные стены и невысокий полукруглый свод. Но Мальфа на топчане не было. Он лежал на полу лицом вверх. Глаза были закрыты. Санька бросился к нему и, упав на колени, схватил за руку. Сердце мальчика екнуло от предчувствия непоправимого.
– Ты чего? Слышь, ты чего? – Санька тряс руку Мальфа, добиваясь ответа.
Тот открыл глаза, но на Саньку не посмотрел.
– Ее Снежа звали, – произнес он тихо. – Сестренка моя, сводная. Девочка смешная, улыбчивая всегда такая, пятнадцать лет ей было. А через дорогу жил кузнец местный. Суровый мужик. Он твой нож ковал. Все мечтал сделать машину, чтобы картошку собирала. И даже сам паровой двигатель сделал. Тот шипел, плевался и мог крутить большое колесо. Но толку от него было мало. А я ведь сиротой рос, меня в поселке семья одна приняла, говорили, в лесу нашли. За родителей мне были. Я их пять лет назад похоронил. Есть болезни, от которых не сбережешься. Жили мы хорошо, казалось, там, за Куполом, ничего нам не грозит.
– Что случилось? – спросил Санька, хотя и так все понял. – Мальф, скажи, что случилось. Почему ты мне не рассказал сразу всю правду? Я бы помог!
– Они налетели на нас со всех сторон. Мы же не воины совсем. Хотя они никого и не убили. Так, собрали всех на площади, а меня увели. Быстро они свои шатры собирают.
– И? Они тебя обманули?
– Договор был: приношу ему Книгу Памяти из Пятого храма, а они всех освобождают. – Мальф словно ждал, с кем поделиться, и голос его из монотонно-мертвого становился снова нормальным, таким, к которому привык Санька.
– Ну, Мальф! Ты бы пошел, людей из Кремля позвал, они бы всех их…
Мальф продолжил, словно Саньку и не слышал:
– Под кожу мне гадость какую-то вогнали, сказали, если за пять дней не добуду Книгу, та капсула взорвется и меня убьет. А добуду – в Кремле их человек ее обезвредит. Последний день сегодня.
– Так вынуть ее к черту. Я вытащу! – воскликнул Санька. – Я найду ее, небось, шрам остался.
И тут Санька сник.
– Это они потому тебе всю спину ножом потыкали, чтобы непонятно было, где искать…
– Шайны хитрые, – согласился Мальф. – Они предупредили, что если попробую найти и выковырять их адскую машинку, она все равно меня убьет. Что только их человек ее может обезвредить. Как Книгу отдам, так этот человек и сделает свое дело.
– Надо Дьяку сказать, он что-то придумает! – не отставал Санька. – Я с ним говорил, он очень умный и зла никому не желает.
– А какая разница теперь? Мне все равно. А те шайны тоже умные были. И мне раз десять сказали, что никому зла не желают, что, мол, Книга эта – это их знания, а кремлевские все у них украли.
– Отомстить надо! Вырезать всех! И этот, который тебе обезвредить эту дрянь должен, – он же шпион шайновый!
– Снежу не вернешь. А так я с ней уже сегодня буду. И с кузнецом будем его машину вместе ладить. Там все проще будет. И будет эта машина вертеть свое колесо, тучи разгонять. Детишек тамошних радовать.
– Не будешь, – вдруг зло сказал мальчик. – Если не используешь все свои силы, чтобы наказать злодеев, не будешь ты с ними. Зло не должно оставаться неотомщенным.
– Ну, значит, буду в аду свой грех смывать вечно. А тебе, пацану, откуда знать о мести? Месть – это тоже зло.
– Нет! Ты мне помочь должен! – воскликнул Санька. – Мальф, только ты мне помочь можешь. Я не все тебе сказал.
– Сам справишься, – Мальф закрыл глаза. – Я свою ошибку сделал, и теперь ее исправлять надо. Так, как могу.
– Какое же это исправление! Ведь будут еще люди гибнуть, шайны не успокоятся! И будешь ты виноват! – Санька опять схватил Мальфа за руку и внезапно заплакал. Второй раз за день.
– Я ничего не смогу сделать. Капсула сработает. От меня ничего не зависит! – с горечью сказал Мальф. – Не мучай себя. Я сделал ошибку, а ты в своей жизни такую уже не сделаешь. Ты настоящий друг.
– Нет!!! – Санька закричал, подбежал к двери и трижды в нее ударил.
Он выскочил из камеры и, не обращая внимания на охранника, кинулся бежать по коридору каземата. Мальчик несся к келье Тайного Дьяка, и даже строгий Вавила не смог его остановить.