Измена: B-52
Шрифт:
– Ты дура, Марина, ясно?! Я не вкладывал такого смысла, ты его сама придумала на ровном месте…
Открываю рот, чтобы возмутиться, но Стас прерывает четко.
– …Но я согласен — могло прозвучать стремно. Иногда меня заносит, а иногда я говорю что-то и не придаю значения слова — знаю! Мои косяки! Я стараюсь исправиться, но я никогда не намекал ни на что такое!
– Все вокруг считают, что я тебе не пара, - вдруг тихо сознаюсь в том, что меня на самом деле волнует, опускаю глаза.
Боже. Как вафля! Снова ведь сейчас разрыдаюсь,
– Марин, посмотри на меня.
Мотаю головой. О нет-нет-нет! Не проси! Я тогда точно не сдержусь… Ладно, хоть не требует. Стас вдруг притягивает меня еще ближе, обнимает и шепчет на ухо.
– Я так не считаю. Чье мнение тебе важнее? Всех вокруг или мое?
– Твое, но…
– Вот и помни об этом. Мне плевать, что ты…сложно официантка…
Цыкаю, но он умудряется меня развеселить — я хоть и слегка, но смеюсь, а Давыдов еще и по волосам поглаживает. Так мило…
– …Я не из тех, кто человека по работе судит, малыш. Когда я учился в школе, работал уборщиком. Когда в академии был, разгружал ночью машины.
– Серьезно?
– Ага. Говорил же, отец ничего маме не оставил, просто свалил. Нужно было как-то выкручиваться. Так что мне плевать, где ты работаешь. И я тебе по секрету скажу, салон красоты у Аньки — подарок Кирилла. Она ему так мозг вынесла в один момент, что он ее спихнул, лишь бы занялась чем-то. Вот и все. А Ольга…та когда-то писала для второсортного, модного журнала, но как только меня окольцевала — сразу это дело бросила. Прикрытие просто было, да и повод мне мозг потрахать, мол, я ради тебя карьеру бросила! Не было там ничего стоящего, если бы было — она бы не ушла. Да и я бы не просил. Жестоко это — отнимать у человека его отдушину. Я бы не пережил, поставь мне такие условия…
– То есть тебе плевать, если я всю жизнь буду просто официанткой?
– Мне плевать, если ты будешь сложно официанткой…
Снова цыкаю, но на этот раз смеюсь громче, щипаю его еще, а потом в глаза смотрю. Стас мне с щек стирает предательские слезы и усмехается.
– Все работы хороши, Марин, и нет ни в одной ничего постыдного, но если тебя что-то не устраивает, а я же чувствую, что ты как не в своей тарелке — измени это. В конечном счете, все твои загоны у тебя в голове.
Прав он. Стас, по большому счету, ни разу мне ничего не сказал про мою работу и череду неправильных решений — плевать ему было. И сейчас плевать, я же вижу, это мне по большому счет некомфортно рядом с таким успешным мужчиной, быть никем.
– Ты сама не представляешь себе, насколько ты талантлива, Марин. Я ведь не шучу…ну не совсем шучу, когда говорю, что «сложно» официантка. У Лены такой перечень правил — закачаешься.
– Да обычные правила…
– Нифига. Она в этом плане монстр, а ты — лучшая в ресторане. Решить любой конфликт можешь, найти выход из какой-то ситуации, ориентируешься молниеносно.
– Ну у меня…
– Не «ну», а у тебя. Прости, что я сказал так, как сказал. Я не вкладывал никакого «двойного» смысла, малыш. Что касается «пока»? Это да. Это осознанно. Но не потому что я стесняюсь и пытаюсь как-то замазать себя, а потому что знаю — временно ты официантка. Тебе просто нужно раскачаться.
– Почему нельзя было сразу так сказать?!
– всхлипываю, он в ответ жмет плечами и смотрит на наши руки.
– Да я и сам понял, что маху дал…разозлился немного на себя…
– Немного?!
– Ладно много.
– И на себя ли?!
– Ты просто под руку попала. Прости меня за это.
– Тоже от отца?
– Ага. Не контролирую свой базар и много лишнего могу сказать на эмоциях, особенно когда нервничаю. Это не оправдание, знаю, но…как-то вот так.
Вижу, что Давыдову действительно стыдно, поэтому двигаюсь к нему ближе, потом кладу руку на щеку и мягко целую его. Не знаю, что до конца чувствую — мне нужно немного подумать, — но знаю, что сейчас это уже неважно. В любом случае, я также прекрасно понимаю: если что я любой момент могу подойти к нему и поговорить снова, а главное — он меня выслушает.
Что подтверждается дальше.
– Говори со мной, хорошо? Я абсолютно не понимаю намеков и вообще считаю, что говорить нужно всегда. Не сбегай.
– Ты правда ждал меня с семи?
– Ни за что не скажу, сколько на самом деле просидел под твоими окнами.
Тихо смеюсь, потом поднимаю брови. Мол, давай, колись, и что ему остается? Теперь Стас у стенки, и от этого нервничает, но…
– Всю ночь, - закатывает глаза, отстраняется и трогает машину с места, бурча под нос, - Надеюсь, ты довольна.
Еще как! Улыбаюсь от уха до уха, смотрю теперь исключительно на него, но молчу. Стас снова быстро не выдерживает — отвечает мне, переводит взгляд на дорогу, снова отвечает, и теперь отчетливо цыкает.
– Господи! Ну что?!
– Ты сидел под моими окнами?
– Да, и за это ты должна мне массаж. Спина просто дико ноет…
– Считай квиты.
– В смысле?! У меня ты спишь на ортопедическом матрасе!
– А помнишь, как ты заставил меня мыть посуду?!
– Еще бы такое забыть!
– веселится от души, за что я тут же его щипааю.
– Я тогда уснула на стуле, так что это не смешно!
– Серьезно?!
– Да!
– Мда…вообще не понимаю, как ты в это поверила?!
– Все ты и твои сложные словечки!
Мы тихо смеемся, а когда он зажигает сигарету, бросает на меня хитрый взгляд, а я уже знаю — сейчас будет то самое предложение.
– Предлагаю «не квиты», а взаимный обмен любезностями.
– Неужто потрахаться в твоей машине?