Измена между нами. Спустя годы
Шрифт:
– Но вы муж и жена, – снова выставляю руку, когда он хочет ко мне подойти. – И я… я уезжаю.
Откуда взялись эти слова, почему они вырвались? Я сама не понимаю. Во мне ни решимости что-то доказывать, но я хочу забыться. Хотя бы попробовать это сделать.
– Куда ты уезжаешь? – хмурится Никита. – Диана, я тебя прошу, не делай…
– Того, о чем пожалеешь? – усмехаюсь, перебив его. – Я уже жалею. Жалею, что…
Не могу договорить. Предательские слезы все же бегут по щекам. Он не понимает, что я сейчас испытываю. Какие бы слова Никита ни сказал –
– Диана, да я могу приехать с Натальей, она все подтвердит! – Никита похож на загнанного в угол зверя.
Он готов рвать и метать. Ходить из угла в угол, доказывать мне что-то… Но я хочу избавить себя от этого. Пусть я пожалею, но здесь у меня останется квартира, в которую я всегда смогу вернуться.
Только… Только я понимаю, что каждый угол… Да каждая улица этого города будет напоминать мне о нас с Никитой!
– Ещё скажи, что она одобрит наши отношения, – смеюсь я, уже поддаваясь истерике. – Ключи оставь в прихожей. И… будь счастлив, Никита.
– Диана…
– Нет, – в очередной сбрасываю его руку. – Все кончено. Прощай.
Эти слова мне даются с таким трудом, но я дохожу до ванной и, только услышав, как закрывается входная дверь, даю волю слезам. Не просто слезам… Я закрываю рот рукой, но громкие рыдания все равно прорываются сквозь пальцы.
Я была права – это агония. Этот пожар внутри невозможно потушить.
Может, стоило выслушать Никиту?
Я, кажется, сразу перехожу к стадии торга. Остались депрессия и принятие.
“А ещё я, судя по всему, осталась без работы”, – напоминает голос в голове.
И снова так на все плевать!
Может, я на самом деле прозябаю черт пойми где, не стремясь куда-то?
И не зря я, наверное, сказала, что уезжаю. Да, хочется лечь, закрыться и не отвечать на звонки. Но рано или поздно придется вернуться в реальность.
Лучше это понять раньше, чем упиваться своим горем, своей болью. Но сегодня мне это надо…
Главное – не сойти с ума.
Главное – остаться… собой?
А может, прав был классик, когда написал, что сперва она долго плакала, а потом стала злая?
“Леша, я поеду с тобой”, – пишу сообщение брату, когда выхожу из ванной и тишина в квартире меня оглушает.
Пусть так. Зато я не буду искать в каждом мужчине в этом городе Никиту.
Я забуду его.
Я справлюсь.
Да, страшно отправляться в неизвестность, но у меня будет поддержка. А здесь… Здесь остались только воспоминания, которые причиняют боль.
Но она со временем утихнет. Я с этим справлюсь.
Глава 6
Пять лет спустя
– Аудит? – удивляюсь. – С чего вдруг?
Предупреждение о проверке заранее – это хорошо. Но я что-то не припомню за все время, что здесь работаю, хоть одну аудиторскую проверку. И вот нате вам! Получите и распишитесь.
Но это не страшно – я всего-то удивилась. Уверена, что это просто штатный
– Придется тебе встретить нашего ревизора, – разводит руками Леша. – Тем более ты знаешь все и обо всем. А у меня встреча в Нижнем. Я постараюсь вернуться как можно скорее, но в тебе, систер, я уверен. Ты прямо расцвела в Москве и стала настоящей бизнес-леди.
– Скажешь тоже, – отмахиваюсь, немного смущаясь. – Я просто работаю. И, Лёш, ты же понимаешь, что не смогу я день и ночь сидеть с аудитором.
– У нас рабочий день нормирован, – брат сразу понимает, что я имею в виду. – И мы оба всегда на телефоне.
– Тогда займусь подготовкой документов для аудита, а ты поезжай собираться, ещё на самолёт опоздаешь, – отправляю Лёшу.
– Есть, босс, – шутливо отвечает он и подмигивает мне. – Кстати, говорят, что наш ревизор – настоящий зверь. Может, включить свое обаяние?
– Лешка… – я только глаза закатываю, качая головой.
Вот сваха! Так и не терпится ему устроить мою личную жизнь. Даже порой не спрашивает, нужно ли мне это.
Когда мы приехали в Москву пять лет назад, я была полностью разбита и уничтожена. И чтобы не думать о Никите, ударилась в работу до седьмого пота, чтобы просто от усталости засыпать без сновидений и без мыслей.
Но Лешка почему-то решил, что клин клином вышибают. И когда он меня вытаскивал в рестораны, знакомил со своими друзьями и знакомыми, то держалась отстраненно-вежливо, пока до меня не дошло, что брат пытается меня вернуть к жизни. Первым порывом было наорать на него и попросить не лезть не в свое дело. Но я прикусила язык вовремя, потому что поняла, что Лешка все делает не из плохих побуждений. Он видел, какой разбитой я была, и хотел помочь. Но брат и без того помог.
Не знаю, что бы со мной было, если бы я осталась в родном городе. Ходить и в каждом встречном видеть Никиту? Сидеть в квартире и вспоминать, как мы там любили друг друга? Или только я любила… Впрочем, сейчас это не имеет никакого значения. Москва затянула меня в свой водоворот, может, даже ожесточила немного. Хотя, возможно, дело совсем не в городе, а в уроках, которые меня заставила усвоить жизнь.
– Аудит, – напоминаю я себе вслух, чтобы отогнать непрошеные воспоминания.
Увы, это не так просто. Человеческая память – это не компьютер, где нажатием одной кнопки можно стереть все ненужное. И время… Оно не самый лучший доктор. Оно просто идёт своим чередом, а раны мы сами зализываем. Новые эмоции, смена обстановки, увлечения. Но иногда, вот как сейчас, например, у памяти возникает обострение.
И снова читаешь документы, находишь себе любое занятие, лишь бы не думать.
“Если бы хотел, Ди, – вспоминаю слова брата, – носом бы землю рыл, но нашел тебя и вернул. На коленях бы ползал, пока бы ты не простила. Поверь, когда мужчине нужна женщине, то он в лепешку разобьётся”.