Измена по-венециански
Шрифт:
После того как была обеспечена безопасность территории и на горы стала опускаться темнота, они все прошли к бассейнам и нырнули в «коричневый глаз». Даже Торвальдсен, которому отчаянно хотелось увидеть могилу. Малоун помог ему проплыть через туннель. Впрочем, датчанин, несмотря на свой возраст и искривленный позвоночник, оказался превосходным пловцом.
Они взяли с собой дополнительные фонари и мощные лампы из вертолетов, и теперь саркофаги заливал яркий электрический свет. Он с восхищением смотрел на разноцветные глазурованные кирпичи, которыми были выложены стены. Их синий,
— Примерно таким же узором был выложен путь, которым шли процессии в древнем Вавилоне, — сказал он. — У нас есть мощи, оставшиеся с тех пор, но здесь перед нами лежит совершенно нетронутое тело.
Эдвин Дэвис приплыл вместе с ними. Ему тоже захотелось взглянуть на то, что так усердно искала Зовастина. Теперь Малоун чувствовал себя гораздо увереннее, зная, что на другом конце подводного туннеля коричневый бассейн охраняет сержант американского спецназа и четыре бойца, вооруженные карабинами М-4.
Они со Стефани вкратце пересказали Дэвису произошедшие здесь события. Малоун стал теплее относиться к заместителю советника по национальной безопасности, особенно узнав, что тот был готов в любой момент прийти к ним на помощь.
Эли стоял возле двух саркофагов. На боку одного из них было вырезано единственное слово: , на другой стороне каменного гроба поместилась более пространная надпись:
— Это могила Александра, — сказал Эли. — Длинная надпись — это цитата из «Илиады». «Всегда быть лучшим и выше других». Воплощение идеала по Гомеру. Александр, должно быть, всю жизнь руководствовался этой формулой. Зовастина тоже любила и часто повторяла эту цитату. Те, кто положил его здесь, умело выбрали эпитафию.
Затем Эли показал на второй гроб. Надпись на нем была проще.
— «Гефестион, друг Александра». Слово «любовник» не подходит к их отношениям, а вот слово «друг» означало у греков высшую похвалу. Его говорили только самым близким и любимым.
Малоун обратил внимание на то, что изображение коня на саркофаге Александра кто-то заботливо очистил от пыли и мусора.
— Это сделала Зовастина, когда мы были здесь, — пояснил Виктор. — Этот конь ее словно загипнотизировал.
— Это Буцефал, — сказал Эли, — любимый конь Александра. Он обожал его. Конь пал во время азиатского похода и был похоронен где-то в горах, недалеко отсюда.
— Точно так же Зовастина назвала своего любимого коня, — сообщил Виктор.
Малоун осматривал комнату. Эли показывал ему ритуальные сосуды, серебряный флакон для духов, рог для питья в форме оленьей головы и даже позолоченные ножные латы с остатками кожи, призванные защищать икры воина.
— Просто дух захватывает! — проговорила Стефани.
Малоун согласился.
Кассиопея стояла рядом с гробом, крышка которого была немного сдвинута.
— Зовастиной захотелось заглянуть внутрь, — объяснил Виктор.
Их фонари осветили лежащую внутри мумию. Тело от головы
— Македонская звезда, — пояснил Эли. — Эмблема Александра.
— Как им удалось втащить сюда эти саркофаги? — удивилась Стефани. — Они такие огромные.
Эли обвел комнату рукой.
— Две тысячи триста лет назад здешняя топография наверняка была другой. Возможно, здесь был еще один вход, либо бассейны были расположены не так высоко, либо туннель был шире и располагался не под водой, а на суше. Кто знает?
— Но буквы в бассейнах… — проговорил Малоун. — Как они туда попали? Наверняка это сделали не те, кто устроил здесь могилу. Они как неоновые знаки, призванные привлечь внимание людей.
— Я думаю, это дело рук Птолемея, часть его загадки. Две греческие буквы на дне двух темных бассейнов. Таким способом он пометил это место.
Лицо Александра закрывала золотая маска. К ней еще никто не прикоснулся. Наконец Малоун сказал, обращаясь к Эли:
— Почему бы это не сделать вам? Давайте посмотрим, как выглядел царь мира.
По лицу Эли он понял, что молодому человеку и самому не терпится сделать это. Он изучал Александра Великого заочно, по уцелевшим книгам и манускриптам. Теперь он мог стать первым за две с половиной тысячи лет человеком, который прикоснется к великому завоевателю.
Эли медленно снял маску. Оставшаяся кожа почернела и стала сухой и хрупкой. Казалось, Александр находится в полном согласии со смертью. Полузакрытые глаза придавали лицу немного удивленное выражение, рот был открыт, будто он хотел закричать. Время заморозило все. Голова была лишена волос, мозг, которому Александр в первую очередь был обязан всеми своими достижениями, отсутствовал.
Они смотрели на мумию, не произнося ни слова.
Наконец Кассиопея направила фонарь на противоположную стену, и его луч высветил изумительную бронзовую скульптуру сидящего на коне всадника в плаще, накинутом на одно плечо. Волевое овальное лицо, волосы, откинутые со лба назад, уверенный взгляд узких глаз, устремленный вдаль, длинная прямая шея… Это был человек, у ног которого лежал весь мир.
Александр Великий.
Какой контраст с олицетворением смерти, лежащей в гробу!
— Все скульптурные изображения Александра, которые я видел, время не пощадило, и отдельные их детали — носы, брови, губы — восстанавливали с помощью глины. И вот перед нами — идеально сохранившееся изваяние царя.
— А здесь он во плоти, — добавил Малоун, кивнув на саркофаг.
Кассиопея перешла ко второму гробу и сдвинула крышку так, чтобы в него можно было заглянуть. Там лежала вторая мумия — не полностью обернутая в золото, но тоже в маске.