Измена по вызову
Шрифт:
— Да иди ты со своим тип-топом. У меня вчера вся жизнь перед глазами пролетела, а ты с глупостями. Будь он чуть трезвее — точно бы поймал! И все хана.
— Выебал бы?
— Прибил бы! — рявкаю так, что компания за соседним столиком на меня оборачивается. Салютую им бокалом и снова обращаюсь к подругам, — все. Тему закрыли. Я не хочу больше вспоминать про этот позор.
— Кстати, о выебли… — Людка задумчиво постукивает своими наманикюренными пальчиками по столу, — что с мужем-то твоим делать будем?
Снова
Муж… Объелся груш…
Домой эта скотина приперлась около тех ночи. Не то чтобы пьяный, но хмельной, и морда, как у кота, обожравшегося сметаны, и воняет чем-то весенним-сладеньким, и трусы наизнанку. Оберег, ёпть, от сглаза.
Не то что бы я боялась завести разговор и окончательно расставить все точки над ё, просто конкретно вчера я вообще была не в состоянии.
Сердце всю ночь гремело, отбывая такты по «новому знакомому». Красивый хмырь, прям огонь, а не мужик. С таким только кокетничать, для поднятия настроения, а не палками бить.
— Что делать будешь? — меня снова вытолкнули из раздумий.
— Не знаю. Плохо мне.
— Зато Игорьку твоему хорошо. Пока ты тут сидишь и сопли жуешь, он там наяривает какую-то курицу. Так и представляю, как он судорожно дергается, и его блаженную физиономию с вываленным на бок языком и закаченными глазами.
— Инн, твою мать! Давай без вот этих вот фантазий, — возмутилась я, — я дышать нормально не могу. А ты меня еще больше заводишь! Неужели нельзя тактичнее как-то?
Но Инка и такт — вещи несовместимые, поэтому:
— А что такого?
— Да ничего! Люблю я его, не понимаешь, что ли? Мы 5 лет душа в душу, а тут, выясняется, что у него другая есть. Знаешь как больно?!
— Мужику со шваброй в жопе наверняка больнее было, — меланхолично выдает она.
— Я тебя сейчас прибью.
— Девочки, — Людка, которая отвлеклась на бармена, наконец, вернулась к нам, — не ссорьтесь.
— Даже не думали. Просто кто-то не понимает, каково это когда тебя предали! — говорю, а у самой из горла только сипы вырываются. Тошно мне, больно. Хочется поддаться отчаянию, сесть в уголок и просто по-бабски реветь и жаловаться на свою незавидную участь.
Людка отвешивает Инне осуждающий взгляд и обнимает меня за плечи.
— Ну, Лёль…бывает. Многие изменяют. Не все! Я все еще верю в настоящую любовь и лебединую верность. Но многие. Катьку помнишь? Развелась, застукав ненаглядного верхом на секретарше. А Юльку? Не разошлась, но как тень теперь. Чуть что и на часы смотрит, ждет своего Эдика, нервы себе вытягивает вопросами, где он и с кем. А Ленка вон вообще сделала вид, что не знает.
Мне не легче от этих примеров. Потому что я жить без Игоря не могу, притворяться, что не знаю — нет сил, а насчет прощения я не уверена.
— Вот чего ему не так? — жалобно смотрю на подруг, —
— Письки новой! — весомо выдала Инна. — Понимаешь, Олечка, ты как пельмени. Вкусные и знакомые, но иногда хочется икры заморской, баклажанной.
— Образы — это вообще не твое, Инн. Молчи лучше, — Людка качает головой и разливает нам до верху.
Я и так пьяная — во мне уже плещутся пяток бокалов, но не отказываюсь. Сегодня мне отчаянно хочется напиться и забыться. Может, хоть тогда станет легче дышать, и я прекращу умирать от ревности, обиды и жалости к себе.
— Давайте, девочки, бахнем за нас красивых. И пусть все у нас будет хорошо, а у тех, кто нас не ценит — через одно место.
Я снова подумала о безвинно пострадавшей жопе мужика и опрокинула в себя содержимое бокала, залпом.
Замутило. Я зажмурилась, тряхнула головой, но удержала все съеденное и выпитое внутри. Потом сыто хрюкнула и откинулась на спинку диванчика.
— А теперь без шуток. Что делать-то будешь, Оль?
— Им бы поговорить для начала. Пусть скажет, что в курсе его похождений, а он как хочет, так потом и выкручивается.
— Поговорю, конечно, — грустно произношу я.
Я просто не знаю, что делать дальше. Пытаться исправить, простить, сохранить семью. Или все? Ставить на нас крест и начинать заново отстраивать свою жизнь?
А как я без него? Он первый, единственный, любимый. Радость моя.
И не только моя…
Чувствую, как начало свербеть в носу, а глаза заволокло мутной пеленой.
— Не плачь, Зай, — Людка хватает меня за руку, — не надо. Все пройдет. И все будет хорошо. Так или иначе.
Я шмыгаю носом. Прижимаю кулак к губам и отчаянно качая головой отворачиваюсь. Пьяная истерика на подходе.
И вот в этот напряженный момент, Инна выдает очередной перл:
— Тебе надо с мужиком каким-нибудь трахнуться! Так чтоб искры из глаз и сидеть нормально не могла.
Громко выдает. Соседний столик опять оборачивается к нам. Уже с интересом.
— Инна, твою мать… — Люба закрывает глаза рукой, чтобы не позориться.
— Ну, а что такого? Отомстить надо!
— Инн, ну какая месть? У человека сердце разбитое, а ты с какими-то глупостями.
— Почему это глупости? — подруга категорично качает пальцем, — это стратегически нужная акция.
— Ну да, ты же у нас еще тот стратег…
— Не важно, чего там Олька наша надумает: разводиться или козла блудливого обратно принять. Все равно нужен новый мужик. Как прививка!
— От чего?
— От всего! Давно известно, что хороший секс лечит от всех болезней.
— У нас с Игорем прекрасный секс, — угрюмо подаю голос.
— Это тебе так кажется. А он вон другую наяривает.