Измена под Новый год
Шрифт:
По груди, по животу, по внутренней стороне бедра разливался тягучий сироп.
— Ну, должна теперь отогреться, Снегурочка, — бросил он. Подмигнул, до поджатых пальчиков на ногах послал мне улыбку и… ушел. Куда-то.
Меня словно поместили в центрифугу и начали вращать с несусветной скоростью. Без передышки.
Это же надо? Меня поцеловал незнакомец, можно сказать, первый встречный, а я, глупышка, кажется, влюбилась. Испытала все чувства, о которых писали в книжках, за одно мгновение. И с уверенностью
Как сладкого переела.
Оставшееся время в том доме я то и дело высматривала Тиграна. Мои мысли были поглощены той внезапной встречей. Все, что тогда о нем смогла выяснить — он сын хозяев дома, дядя шустрых племянников и племянниц, для которых нас тогда и приглашали.
На протяжении недели я мечтала снова его увидеть. Ведь наша встреча была в Новый год, в самый сказочный миг, когда случившееся — чудо. Я была убеждена в этом с самого рождения.
Происходящее в новогоднюю ночь — не случайно. Встречи, знаки, слова — все имеет ценность.
Кто знает, может, Тигран был предначертан мне судьбой? Я в это искренне верила.
— Но мы же будем запускать салюты? — снова вырывает меня из моих мыслей ребенок.
— Салюты?
— Папа прячет их в гараже. Я видел.
Закусываю губу и терзаю ее между зубов. Неужели Тигран и правда готовил какой-то сюрприз сыну? Ведь муж терпеть не может всю эту новогоднюю атрибутику. И салюты, кстати, тоже.
— Ты уверен, что это салюты?
— Мам, я знаю, как они выглядят, — уверенно говорит так, что нельзя не улыбнуться, — меня не надо обманывать. Ты просто скажи, мы их запустим? Я очень хочу!
Треплю его по голове, а Савва уворачивается. Растет, мальчишка. Скоро и в щечку не будет позволять себя целовать.
Проверяю мясо, снижаю градус в духовке, приоткрываю окно, чтобы проветрить помещение.
Взгляд цепляется за кольцо с крупным бриллиантом на безымянном пальце.
Кольцо…
Снова уношусь в прошлое.
Чуть позже мы с Тиграном случайно столкнулись на улице, у входа в большой офисный центр, неподалёку от театра, в котором работала моя бабушка.
Снова стечение обстоятельств? Не думаю.
Взгляд Тиграна Мансурова впечатался в меня как копировальная бумага. До сих пор бросает в дикий жар от темных, без единой прожилки на радужке глаз.
Он сначала нахмурился, потом улыбнулся.
Наши разговоры смылись в сознании, остались только ощущения. Мы куда-то ехали, потом шли. Он всё время был рядом. Что-то спрашивал, говорил комплименты. Я же кивала и улыбалась, как дурочка.
Потом касания. Поцелуи. Шепот.
Фантастика…
Я млела и таяла как снег по весне, когда за окном был устойчивый минус и близились крещенские морозы.
Наша первая ночь была бесподобной. Самой лучшей, блестящей, превосходной. У меня
До сих пор помню, как он ласкал мое тело, целовал и покусывал. Мне не мешала его жесткая щетина, несмотря на то, что она оцарапывала тонкую кожу.
А в момент, когда Тигран толкнулся в меня первый раз, крепко стиснул в своих объятиях и замер, я вдруг испугалась.
Господи, что я творю?..
Хотела отстраниться, но он не дал. Шептал на ухо всякие нежности и давал время привыкнуть, а позже начал размеренные движения.
Сейчас, спустя время, несмотря на боль и страх, я бы прошла это снова, лишь бы всегда слышать его голос и чувствовать горячие ладони на своем теле.
Не верила, что такое вообще возможно. Все чувства вспыхнули и утихать не собирались, лишь сильнее разгорались.
На следующее утро Тиграну пришлось уехать в срочную командировку на север. Отец попросил.
Две недели. Он мне даже позвонить не мог, так как связи не было.
Все это время места себе не находила, но внутри гигантские бабочки то и дело расправляли свои крылышки. Каждую минуту проверяла телефон.
Он постоянно мне снился и в прохожих постоянно замечала своего Тиграна. Путала, конечно же. С глупой улыбкой извинялась и шла дальше, снова проверяя телефон на входящие звонки.
Все закончилось, когда через две недели Тигран сделал мне предложение.
Вернее, если быть точнее, всё началось в этот момент.
Вот так внезапно. Как в самой настоящей сказке.
Под кольцом кожа начинает гореть, стоило вспомнить, как Тигран надевал его на палец. Снять хочется, невыносимо.
— Мам! Дед Мороз! — кричит Савва, резко отдергивая штору от окна. Сама припадаю и выглядываю синий тулуп.
Мы вместе с сыном бежим к входной двери и распахиваем её настежь. В лицо сразу ударяет ледяной ветер, тут же проникающий под тонкий шёлк.
Воспоминания утихают. Быть может это ветер перемен?..
— Ну, кто меня звал? — давно знакомые глаза хитро подмигивают, и Дед Мороз полностью переключаются на Савушку, — Эх, долго же я до тебя шел. Устал.
— Дед Мороз! — сын радостно подпрыгивает, худенькое личико сияет.
— Ты, наверное, Савва?
Савка по-деловому кивает, до ужаса напоминая своего серьёзного отца, бегающий взгляд карих глаз не отлипает от ярко-синего костюма и мерцающего посоха.
— А маму твою как зовут? — в голосе Гордея слышится ирония.
Игриво закатываю глаза. Рудковский не меняется!
— Николь, — представляет меня сын.
— Ну, здравствуйте, Николь и Савва. Примете дедушку? — раскрывает свои объятия и проходит в центр комнаты. — Очаровательно выглядишь, Светлячок, — уже тише добавляет.