Измена Родине. Заговор против народа
Шрифт:
Сразу же после этого Гувер приказал начальнику генерального штаба генералу Дугласу Макартуру принять на себя командование операцией по удалению ветеранов из Вашингтона и использовать войска, чтобы «положить конец этим беспорядкам и неподчинению гражданским властям».
Войска прибыли к четырем часам дня. Дальнейшие события «Нью-Иоркс таймс» описывала следующим образом:
«По Пенсильвания-авеню… шли регулярные войска: впереди кавалерия, затем танки, пулеметные части и пехота… Около получаса войска выжидали; их командиры обсуждали положение с полицией, Ветераны в это время кричали, что они не будут повиноваться.
Впереди с револьверами в руках шли 20 пехотинцев в стальных шлемах. Под их прикрытием перед «крепостью» ветеранов выстроились около 200 солдат. Затем в дело вступила конница. Она промчалась по улице, расчищая себе дорогу саблями; кавалеристы наносили тем, кого они настигали, удары плашмя.
Операция была проведена с военной точки зрения очень четко и слажено, но многим присутствующим она вовсе не понравилась. Некоторые оказывали войскам противодействие, отбивались, ругали солдат и били ногами лошадей…
Федеральные войска выгнали участников похода из их импровизированного поселка близ Пенсильвания-авеню… при этом происходили сцены, напоминавшие очищение городов от противника во время мировой войны».
Затем хижины ветеранов были сожжены войсками. Операция была педантично продумана генералом Макартуром во всех подробностях; наготове были и пожарные машины, чтобы помешать распространению огня.
Пехота в противогазах преследовала ветеранов, забрасывая их бомбами со слезоточивым газом; ветераны тщетно пытались защитить от него своих жен и детей. В преследовании участвовали и десятки кавалеристов, размахивавших саблями. Наблюдавших все это жителей столицы тоже травили газом, избивали дубинками и топтали копытами лошадей.
Генерал Макартур заявил потом корреспондентам, что «толпа выглядела угрожающе. Вокруг царила атмосфера революции. Мягкость и внимание, которые проявлялись ранее по отношению к ветеранам, они принимали за признак слабости».
В ту же ночь войска Макартура штурмовали лагерь ветеранов в Анакостия Флэтс. Сначала топкую низину осветили гигантские прожекторы; затем подошли пехотинцы в стальных шлемах, которые стали забрасывать лагерь бомбами со слезоточивым газом, поджигать хижины и палатки и выгонять ветеранов и их семьи. К полуночи небо над Вашингтоном осветилось заревом, как будто от большого лесного пожара. Многие ветераны, их жены и дети пострадали от действия слезоточивого газа. Один ребенок умер.
К рассвету правительство праздновало полную победу. Анакостия Флэтс была усеяна дымящимися развалинами. На протяжении многих миль по дорогам Вирджинии и Мэриленда двигались тысячи ветеранов со своими семьями, торопливо уходя из столицы; одни из них плакали, другие ругались, третьи брели молча, отупело…
«Угроза правительству Соединенных Штатов была отражена быстро и решительно, — заявил президент Гувер представителям печати. — В течение нескольких месяцев правительство проявляло терпение и мягкость, но затем ответило на открытое нарушение законов так, как на него следует отвечать всегда… Важнейшей обязанностью президента является защита конституции и поддержание власти закона. Эту свою обязанность я намерен выполнять неуклонно».
Если к тому времени американский народ и питал еще некоторые иллюзии насчет «великого гуманиста», то теперь эти иллюзии сгорели в
Вскоре страна послала в Белый дом нового человека.
Осенью этого года в разгаре предвыборной кампании редактор и издатель «Нью-Йорк график» Эмиль Говро имел беседу не для печати с кандидатом от демократической партии, губернатором штата Нью-Йорк Франклином Делано Рузвельтом.
Беседа состоялась в столице штата Нью-Йорк, городе Олбэни. Говро и Рузвельт завтракали в небольшой комнате рядом с губернаторским кабинетом. В кабинете без конца звонили телефоны Со всех концов страны поступали сведения о ходе кампании. Беседа то и дело прерывалась, так как Рузвельту приходилось самому отвечать на наиболее важные звонки. Отводная трубка телефона находилась тут же, в комнате.
Рузвельт был настроен оптимистически. Он не сомневался в том, что будет избран президентом США, и уверенным тоном рассказывал Говро о некоторых своих планах управления страной.
«Необходимо связаться непосредственно с народом, — сказал Рузвельт. — Пора по-человечески протянуть ему руку помощи… Так вам понравилось мое выступление на тему о «забытом человеке»? Речь идет о миллионах американцев. Притом каждый из этих забытых людей представляет целую семью из четырех человек, которую он, как добрый семьянин, содержит. Если в стране насчитывается 14 миллионов безработных, эту цифру надо помножить на четыре, и тогда мы получим действительное число нуждающихся людей. Нужно что-то предпринять… Надо дать людям счастливую жизнь, предоставить им работу — вот наша задача».
Рузвельт сильно затянулся и медленно выдохнул клуб дыма. «Вот в России… — начал он и замолчал. Затем, подумав немного, продолжал — Я намерен признать Россию. Я хочу послать туда наших людей познакомиться с тем, что делают русские…» Видимо, этот вопрос его особенно занимал. «Россия… странная страна; и идеи русских могут показаться странными, но я пошлю людей изучать Россию».
Внезапно Рузвельт выпрямился. «Впереди много работы, — воскликнул он. — Надо дать нашему народу возможность снова стать на ноги».
Его опять попросили к телефону. Он слушал несколько секунд и весело рассмеялся. «Прекрасно! — сказал он. — Еще три штата! Замечательно, Джим!»
Вернувшись к Говро, Рузвельт сказал ему: «Мы поможем народу. — На мгновение лицо его омрачилось. — Это надо сделать возможно скорее. Народ волнуется. На прошлой неделе я возвращался из западных штатов, и мне довелось встретиться со старым приятелем, который управляет на западе крупной железной дорогой. «Фред, — спросил я, — что у вас говорят в народе»? До сих пор в моих ушах звучит его ответ: «К сожалению, Франк, я должен сказать, что в народе у нас говорят о революции».
8 ноября 1932 г. Франклин Делано Рузвельт был избран президентом Соединенных Штатов, оказавшись победителем в сорока двух штатах с общим большинством в 7 с лишним миллионов голосов.
Часть третья
ВНУТРЕННЯЯ ВОЙНА
Глава VIII
«Новый курс»
Моя опора — демократия и еще раз демократия.