Измена за изменой
Шрифт:
Это сложно. Взять так просто и прекратить охоту, поэтому я снова и снова кручу-кручу-кручу один и тот же вопрос: почему?
Мы разве не были счастливы? Были. Я точно знаю, что это не обман. И он был счастлив! Что самое обидное. Тогда почему? Он меня не любил? Да нет, любил. Очень. И любит до сих пор. Женщина всегда чувствует, когда ее любят. Так вот: я чувствую. Хотя с другой стороны...говорят, что женщина и измены чувствует? Но этого не было. Только за неделю до окончания таймера моей счастливой жизни, а до этого? Все было так хорошо...И
Прикрываю глаза.
Я хорошо помню, как меня предупреждали, что рано или поздно я узнаю, что «что-то» не так. Помню, что он сказал: идеальных не существует, не обманывай себя, Лиза. Так просто не бывает. Ты слишком торопишься с браком, ты его не знаешь, и как бы я не отплевывалась...он оказался прав. Я не знала своего мужа, даже предположить не могла, что он поступит со мной так, ведь...твою мать! Ну не было никаких предпосылок, понимаете?! Да! У меня нет большого опыта, и все равно! Все, что я читала, твердит: женщина чувствует. Она, блядь, чувствует! А я жила как в коконе из его рук, который защищал меня от всего.
Адам ведь действительно меня защищал. За пять лет я не знала о проблемах, о бедах, даже о мелких неурядицах! Как он и обещал у алтаря, Адам заботился обо мне, и это действительно было так. Он оберегал меня, радовал, не забывал ни одну дату! И ухаживал...Спустя пять лет в нашем доме сюрпризы не были чем-то редким, а скорее оставались перманентным состоянием: цветы, подарки, походы в театр и рестораны, путешествия. Он мне ни в чем не отказывал! Муж замечал во мне все: новую прическу, одежду, духи, косметику. Он все видел! И это самое паршивое по итогу. Если бы Адам был козлом или больным на голову Гитлером-контролером, абьюзером, было бы гораздо проще, но он так им и не стал. Никогда не был. Ревновать? Да, без этого никуда! Но мой телефон не проверяли, истерик по поводу мужчин рядом не закатывали, дома не запирали, одеваться, как я хочу, не запрещали. Я была свободной рядом с ним во всех своих проявлениях, которые он всегда любил.
Тогда...Почему?...
Надо еще выпить.
День был тяжелый и длинный. Впереди - обрыв. Я запуталась. Мне нужно просто расслабиться. Мне нужно начать дышать.
Нехотя прохожу вглубь темноты, обнимая себя за плечи. Здесь холодно. И не потому, что включен кондиционер, это другой холод. Одиночество и разруха - вот его дрова да керосин. Они этот холод подпитывают, и очень хочется плакать, а победа уже совсем не радует.
Она принесла мне по итогу больше горя.
Не в плане того, что мне не понравилось макать бывшего мужа мордой в собственное дерьмо, а в том, что он теперь - бывший муж, и это удручает, как ни крути.
Еще раз вздыхаю, потом стягиваю с барной стойки бокал, который подготовила еще перед уходом на день рождения. Чувствовала, что он пригодится. Видите? У всех женщин развита интуиция! Я же говорила…только у меня она явно развита как-то странно. Выборочно.
Рубиновая жидкость наполняет его наполовину.
Красиво так
Фиолетовых отблесков, конечно, не видать, но это ничего. Я просто представляю, что они есть, пока расстегиваю свое платье и позволяю ткани соскользнуть прямо на пол.
Хочу отделаться.
Обычно я очень бережно отношусь к вещам, особенно своего производства, но сегодня не такой день. Я просто хочу перестать чувствовать даже ткань, которая напоминает мне о том, что завтра мне предстоит серьезный разговор; с ним.
А он предстоит! Себя обманывать - глупо. Я знаю, что Адам не удержится в стороне, и мне еще аукнется все, что происходило в последние полгода. Я по-прежнему не боюсь, просто пока не готова об этом думать.
Надо отвлечься.
Подхожу к огромным, панорамным окнам, у которых стоит кровать. Я на нее смотреть не могу и не знаю, как буду здесь спать, если честно. Вдруг он тут тоже…кого-то? Я же не изучала все его измены под микроскопом. А надо было! Тогда избежать возможных эксцессов было бы проще.
Интересно, что он сейчас делает?
Разглядываю огни, которыми горит Москва, и вот вам дурость номер миллион - я снова думаю о нем. Волнуюсь. Я, твою мать, за него переживаю! Идиотка...
Господи, как же это неправильно… почему Морфеус существует только в воображении братьев Вачовски? Это так несправедливо. Мне бы хотелось иметь возможность «забыть его навсегда, как будто и не было ничего», хотя я не уверена, что решилась бы. Это так. Чтобы быть до конца честной, ведь сегодня мы не врем? Ложь мы не любим.
Усмехаюсь горько таким же горьким мыслям, медленно покручиваю бокал в руке. Холода уже не замечаю. На мне из одежды одни шелковые трусики и каблуки, но это значения не имеет - в душе моей настоящая вьюга, так что какое мне дело до температуры в комнате?
Правильно, никакого.
И вообще. Я…
– Ты по-прежнему самая красивая женщина, которую я видел, Елизавета.
Вздрагиваю всем телом, теряя мысль, конец которой растворяется в учащенном сердцебиении. Зато вырывает в реальность из грез, так сказать.
Теперь я чувствую.
Между лопатками жжет - и это означает только одно.
Его взгляд.
Неужели ты думала, что он будет ждать до завтра? Серьезно, Лиза?
Честно? Надеялась, что нет. Опять же: мы договорились не врать.
И я улыбаюсь…
Медленно поворачиваюсь.
Сидит. В кресле в углу комнаты, откуда видно только силуэт. Угостился виски - а это уже наглость.
Наклоняю голову набок и поднимаю брови.
– Надеюсь, что ты принес виски с собой, потому что за этот мини-бар нужно платить отдельно.
Реплика его смешит.
Низкий, бархатный, его смех разбивает тишину и ведро мурашек о мою кожу, но я не позволяю себе даже плечами повести.
Сча-а-аз! Несмотря на душевную смуту, хрен я тебе дам карт-бланш на мои эмоции. Научена опытом: осторожней надо руки развязывать всяким придуркам! Спасибо за ценный совет, кстати. Видишь? Я его запомнила.