Измена. Её искушение, Его искупление
Шрифт:
И почему я ещё утром не спросила об этом у Гроссманн? Виолетта Исааковна всегда всё знает о нанимателях, особенно когда договор заключается с проживанием. Она слишком дорожит репутацией своего Агентства, поэтому проверяет и работников, и клиентов.
– А вы можете высадить меня у здания Агентства Гроссманн? Мне нужно отдать третий экземпляр – как можно спокойнее спросила я и добавила – это по пути, просто нужно свернуть
– Я знаю, адрес агентства – перебил меня водитель.
Прияв его ответ как согласие и, следую хорошим манерам,
– Спасибо.
Потом отвернулась снова к окну и мечтала, чтобы мы поскорее доехали.
Когда зазвонил телефон я вздрогнула. Что-то громкое, жутко тяжёлое, и кричащее зазвучало из динамика телефона, который стоял на подставке.
– Да, Аля, что ты ещё забыла? – спросил мужчина, приняв звонок и включив громкую связь.
Мне стало неудобно и даже обидно. Он вёл себя так, будто меня не было рядом.
– Рус, я тут подумала, а зачем тянуть до вечера. Ты же можешь и забрать Любу после визита к доктору.
Нет она не спрашивала. В голосе Алевтины была полная уверенность, что мужчина согласится. Мне было неудобно ввязываться в их разговор, но после того, как он ответил:
– Как скажешь, мне всё равно.
Я не выдержала и вклинилась в их разговор.
– Простите Алевтина, но думаю это не лучший вариант. Мне ещё нужно забрать дочь и собрать вещи. Я бы не хотела, чтобы Руслан Дмитриевич из-за меня задерживался.
Но я зря надеялась на то, что моя отговорка сработает. Аля затараторила, попеременно обращаясь то ко мне, то к мужчине за рулём.
– Люба, я уже обсудила это с Гроссманн, она сказал, что ваша дочка в детской группе, вы сейчас заедите заберёте её. Рус ты же помнишь адрес агентства? Люба, потом Руслан отвезёт вас в центр, он как раз туда едет. Я собрала вещи и игрушки для детворы из центра. Если бы я знала, что вы с дочкой живете там, то сразу бы так и сделали.
– Хорошо, Аля. Так и сделаем – безэмоционально ответил мужчина и завершил звонок.
Машина остановилась, я посмотрела на водителя. На его лице, как и в голосе не было ни одной эмоции.
– Простите Руслан Дмитриевич, я не хотела вас утруждать. Мы с дочкой можем доехать сами, поверьте.
– Ты хотела отдать документы и забрать дочь. Я так понимаю детская группа, в которую она ходит, здесь? – он спросил, но не стал ждать ответа – жду вас.
– Тут до кризисного центра близко, мы сами дойдём – начала я и даже нашла аргумент отказаться от поездки до центра – заднее сиденье занято, а вперёд я с ребёнком не сяду.
Он кивну. Я вылезла из машины раньше, чем он успел сказать что-то ещё.
И всё равно последнее слово осталось за ним.
Стекло на передней пассажирской двери опустилось, и я услышала.
– Через три часа на обратном пути я заеду в центр, будьте готовы.
Я обернулась и кивнула ему.
– Не опаздывайте, я не люблю ждать!
И снова его голос показался мне знакомым. Но я не успела обдумать эту мысль, так как из-за угла здания вышла группа детей с воспитательницей, и я услышала
– Мамочка!
Моя маленькая девочка бежала ко мне, и я счастливо раскрыла свои объятия.
– Привет, моя Стрекоза? А почему вы не в группе? Время обеда уже.
– Мамочка мы были в парке, там утки! Они плавали в воде. А мы с моста их кормили.
Я подняла дочку на руки и внимательно слушала её. Данюшка показывала, как они крошили хлеб, когда к нам подошла воспитательница Нина Васильевна с остальными детьми.
– Любовь Александровна, здравствуйте. По работе сюда? – поздоровалась со мной воспитательница и кивнула на дверь агентства – идите, мы не будем вас задерживать. У нас сейчас обед и тихий час по расписанию.
Последнюю фразу она сказала громко для детворы. Потом протянула руки, чтобы забрать дочь у меня и спросила.
– Вы во сколько сегодня заберёте Богдану?
– Да я как раз за ней и пришла – ответила я.
– Значит контракт подписали – кивнула Нина Васильевна – рада за вас. Что ж мы будем скучать по Богдане. Пойдёмте заберёте её сменную одежду.
Воспитательница Дани была очень милой женщиной, она даже мне чем-то напоминала маму. Да, Нина Васильевна, ко всем родителям своих воспитанников относилась как к детям, с той же заботой и теплотой, но при этом обращалась ко всем по имени отчеству. Она понравилась мне с первого дня знакомства. Дочка всегда очень неохотно сходилась с новыми людьми. А после того, как пришлось вырвать её из привычной жизни, она стала тихой, первое время всё боялась от меня отойти и вообще сторонилась посторонних. И только Нина Васильевна помогла ей адаптироваться, она всегда разговорила с ней как со взрослой и называла полным именем Богдана.
Сейчас Нина Васильевна искренне улыбалась нам.
– Виолетта Исааковна, предупреждала, что постарается найти вам контракт на длительный срок и в хорошем доме. Я знала, что Богдана не задержится у нас в группе надолго.
– Это максимум на полгода, а то может и меньше – зачем-то начала оправдываться я – а потом мы может быть вернёмся.
– Будем надеется, что не придётся. Потом найдётся ещё одна работа и вам не нужно будет возвращаться в К-центр.
При детях Нина Васильевна не произносила слово «кризисный». Она считала, что не нужно это её воспитанникам. Пусть детство у большинства из них сложное, но зачем засорять их маленькие головки ещё и такими взрослыми словами.
– Спасибо вам за всё – попрощалась я с воспитательницей лишь через пол часа.
Нина Васильевна настояла на том, чтобы Богдана пообедала со всеми, а я пока сходила отдать документы секретарю Виолетты Исааковны. Увы, самой хозяйки агентства на рабочем месте не было, поэтому расспросить её о наниматели и пациенте, я так и не смогла. Зато за то время что ждала, пока Данюшка пообедает, я по диаганали прочитала свой экземпляр договора.
Имя пациента в нём я так и не нашла. Были только прописаны стороны: