Измена. Её выбор
Шрифт:
Хотя, даже разборы на парах с моими студентами по литературе не помогали мне проникнуться князем. Потому что книжным Алексеем Воронцовым нечем там было проникаться. Ну не возбуждал он во мне любви, а наоборот виделся хлыщом и ограниченным, честолюбивым придурком.
А Хиддлстон дал ему мощь, дал такую душевную муку и глубину, что плакала я не от гибели Анны, а от взгляда Вронского. Да, я поняла, на каких таких струнах играл Крис, но от этого легче не стало. Потому что сейчас, как только он выйдет со служебного входа театра, как только вся эта толпа
«И вот на самом-то деле вообще неизвестно, каким он окажется в реальной жизни мужчиной. Вронским? Локи? Кориоланом? Или всё же неизвестным самим собой? А какой он, сам с собой? Хочу ли я это узнавать? И для чего мне это знать?» — слишком много в моей голове сейчас крутится вопросов и ни одного гребанного ответа.
Так нужно отвлечся. Зададимся самой себе вопросом: «ну на кой ляд мне надо было натягивать именно эту футболку?»
Лицо гуру британского рок-н-ролла времен юности моих родителей, растянутое точно по груди, выглядит удивленным. Прости меня, сэр Пол! Мну свой несчастный букет. И неожиданно вспоминаю слова своего сына: «только ты обязательно с ним сфоткайся! Ну, ма-ам, обязательно», и я через силу улыбаюсь своим мыслям.
А затем я неожиданно натыкаюсь на прямой взгляд. Кристофер Хиддлстон смотрит на меня. Мороз пробегает по коже. Как будто этот мужчина смотрит прямо сейчас мне в душу, оголяет ее, снимая каждую мою мысль и желание.
Да нет, мне просто показалось. Ведь такое не может быть в реальной жизни.
И подходит моя очередь брать обещанный автограф — и меня начинает ощутимо трясти. С трудом протягиваю букет. И опять глаза в глаза.
— О, спасибо.
— Не за что, — говорю я, пока Кристофер Хиддлстон передает цветы одному из своих ассистентов.
— Фото? — он прямо сама учтивость.
«Хотя, каким ещё должен быть актёр со своими фанатами, как не таким?Ведь так Алиса?»
— Да.
Почему я шепчу?
— Может, давай я?
Оглядываюсь, как полоумная.
— Чего?
— Телефон, — он кивает на мою трясущуюся руку. — Ты не против?
— Нет.
Да, так намного лучше. У меня бы всё равно не получилось бы нажать на кнопку. И потом — за нашей спиной ожидающая своего микрооргазма толпа. Крис улыбается, приобнимает меня свободной рукой. Народ взрывается гулом.
— Прости, — кажется, от неожиданности я ощутимо пихнула его в бок.
— Забудь. И о них тоже. Просто не обращай внимания, договорились?
Лёгко сказать! Его горячее дыхание обдаёт мою щеку. Ох, какая у нас многообещающая разница в росте, твою ж маму! Моя макушка ровно до его упомрачительной, заостренной как бритва — самая лучшая бритва по моему сердцу — скулы. Так, стоп! Не было такого уговора, чтоб я тут падала в оргазмический, внезапный обморок. Еле-еле беру себя в руки. Я же не школьница какая!
Телефон наконец-то щелкает, но почему-то Кристофер не спешит разрывать это наше странное полуобъятие.
— Ещё раз спасибо за цветы.
Я просто обязана выкинуть это все из головы. Ведь Кристофер Хиддлстон , конечно же, в образе. Правда набатом звучит в моей дурной голове: «Ну ма-ам, обязательно!»
***
Тишина, безусловно, помогает мне прийти в себя. Втягиваю ночной воздух. Тут, за углом театра, просто звенящая тишь, даже немного страшно.
Я, правда, думала, что все улицы вокруг театра должны гудеть и орать. А ещё мне показалось, что он тогда заглянул мне в душу. За то теплота его объятия, адресованный лично мне его взгляд — действительно был реальным, нет настоящим.
И я почти успокоилась. Показалось. Зажмуриваюсь. Провожу ладонью по плечу в надежде уловить остатки тепла его легкого касания.
Сначала я слышу голос, просто мягкий тихий баритон. Открываю глаза. Не показалось. Кристофер. Он легко дотрагивается до моей ладони. Почему меня кидает в жар? Может быть, потому что прекрасный-распрекрасный мистер Хиддлстон так невозможно близко ко мне? И я трепещу только потому, что этот мужчина так классно сыграл? Враньё это все. Меня легонько колотит от возможности вот сейчас увидеть его наверное настоящего.
— Разрешишь проводить тебя? — если вот еще чуть-чуть он доулыбнется — и я неожиданно вспоминаю Чеширского кота — то ощущение такое, что кончики губ сойдутся точно на затылке.
И, стоп, что?
— Вот так просто? — это все настолько странно, что запасы моего удивления кончаются сразу тут же.
«А что? «Вы привлекательны, я чертовски привлекателен. Чего время терять?Давайте сразу отправимся в отель? И буде все обязательно, как любовных фильмах или романах»
— Почему нет?
Может, потому что я семнадцать лет как нахожусь стабильном браке — и женским чутьем чую, как он сейчас легко может разрушится, стоит тебе только пойти вот так рядом со мной? Может, дело в том, что я везу фанатское фото с тобой сыну?
— Разрешишь? — Крис заглядывает в мои глаза и протягивает открытую ладонь.
И вот тут мой мозг совершает ему несвойственное: отбрасывает все лишнее, все рациональное и логическое и выдает только нелепо-легкомысленное «мне всё равно. Мне ровным счетом наплевать сейчас на всё!».
И я знаю, я точно знаю, что после этого вечера буду верить, что вот такой Кристофер Хиддлстон — настоящий. Буду верить, наплевав на всё, пока спустя огромное время не оборвётся пресловутая ниточка, связавшая нас сегодня ночью. Пальцы мои уже скользят в его ладонь. И отчего-то мне ощущается данное действие — очень правильно…
Глава 2. Как мне теперь быть, мам?
— Учебник, страница сорок семь, задание 13 письменно, — я вырубаюсь уже на том моменте, когда называю страницу. Зашуршали учебниками, а я не вижу лиц.