Измена. Искры над пеплом
Шрифт:
Как я мог сразу её не узнать?! Думал же о ней постоянно. Но в моих мыслях она так и осталась смешливой пятнадцатилетней девочкой, такой, какой я её видел в нашу последнюю встречу. А в реальности вот: замужем, недавно потеряла ребёнка… Господи, Мышка, как же так?! Почему мы с тобой именно при таких обстоятельствах встретились?!
Голова кругом идёт, в груди щемит от вихря эмоций. Жалость, тоска, радость встречи, желание увидеть снова, поговорить, прикоснуться, почувствовать… Сдерживаю себя, чтобы тут же к ней в палату не побежать. Палата. Точно!
Она заходит в кабинет, садится напротив меня. Красивая такая. Даже сейчас, учитывая всё, что с ней произошло она остаётся для меня самой прекрасной женщиной на свете. Изменилась, повзрослела, но не утратила прежнюю нежность и хрупкость. Взгляд вот только погасший, потерянный. Сердце кровью обливается при виде её страданий. Пытаюсь сохранять хладнокровие, хотя единственное, что мне сейчас хочется – это обнять, поддержать, утешить. Забрать её боль, сказать, что всё будет хорошо, что даже такая трагедия – это не повод отчаиваться и хоронить себя.
Вглядываюсь в её глаза, пытаясь приметить в них хотя бы слабый проблеск узнавания. Хочу открыться и одновременно боюсь её реакции. Что, если я был лишь мимолётным эпизодом из прошлого? Просто знакомым, оставленным далеко позади? Она замужем и наверняка любит своего мужа. Моя Мышка не стала бы жить с кем-то лишь из соображений удобства…
Пересекаюсь с её взглядом, тону в пьянящей колдовской зелени. Все прежние чувства, эмоции взметаются в душе с новой силой, сносят последние крупицы сомнений. Не важно, как она отреагирует на нашу встречу. Не важно, если теперь я для неё посторонний человек. Я могу попытаться помочь ей. Хочу сделать всё от меня зависящее, чтобы эти глаза опять наполнились радостью. Мне ничего не нужно, только бы она вновь была счастливой…
– Мария Викторовна, Вы меня и правда не узнаёте? Неужели я настолько изменился? – спрашиваю, пряча свои переживания за бесшабашно-иронической улыбкой.
Она смотрит непонимающе-растеряно. «Не узнала» – думаю обречённо. Столько лет прошло, глупо было надеяться, что она до сих пор меня помнит. Зря я наверное всё это затеял…
Она вглядывается в мои черты, потом её глаза широко распахиваются, щёки заливаются нежным румянцем, возвращая лицу краски жизни:
– Воробей… – шепчет она еле слышно.
Как же давно меня никто так не называл! Из её уст это имя звучит подобно райской музыке. Я уже и забыл, насколько же сладко, когда она его произносит.
Встаю, подхожу к ней, наклоняюсь, обнимая за плечи. Мышка моя, как же я рад тебя видеть!
Она замирает на секунду, словно не уверенная в том, как отреагировать на проявление моих чувств. Внутренне содрогаюсь, ожидая, что оттолкнёт, отстранится. Уже собираюсь отступить, извиниться за излишнее панибратство и в это время она вздрагивает, словно просыпаясь, обнимает меня в ответ, крепко прижимаясь к моей груди:
–
Растворяюсь в этой искренней радости, переполняюсь теплом и светом. Как же мне тебя не хватало, Мышка! Как же мне тебя не хватало!
Глава 34
Солнечные лучи нежно пригревают кожу, лёгкий солоноватый ветер развивает распущены волосы, волны набегают, искрятся расплавленным серебром, добираются до ног, хватают за щиколотки, отступают с недовольным шипением и вновь нахлёстывают, пытаясь подняться выше.
Бегу, едва касаясь ступнями песка. Там, впереди, меня ждут мои мальчики. Щурюсь, пытаясь чётче разглядеть их, но сфокусироваться никак не получается. Всё, что могу рассмотреть – это два силуэта в ореоле яркого света. Пытаюсь ускориться, но почему-то никак не удаётся к ним приблизиться.
Почва становится всё более рыхлой и зыбкой. С каждым шагом всё глубже увязаю в ней, с трудом высвобождая ноги из песчаных тисков. Проваливаюсь по колено, падаю, пытаюсь ползти, ощущая как меня всё глубже затягивает в холодную тёмную бездну. Машу своим, в надежде привлечь их внимание: «Стойте, я здесь! Я совсем рядом!»
Они оборачиваются, смотрят в мою сторону, но словно бы не видят, не замечают. Будто бы я – невидимка, бестелесный призрак.
Малыш смеётся, хватает мужчину за руку и тянет прочь. «Нееет!» – кричу из последних сил, захлёбываясь смесью песка и соли, но вместо крика из горла вырывается лишь сдавленный хрип. В ужасе делаю ещё один рывок и…
Просыпаюсь, не сразу понимая где нахожусь. Сердце цепенеет от пережитого ужаса, тело покрыто липкой холодной испариной.
– Сон. Это всего лишь дурной сон! – шепчу я вслух, хватая ртом воздух в попытке успокоиться и восстановить дыхание.
Оборачиваюсь к Мите. Хочу прижаться к нему, почувствовать его тепло, ощутить связь с реальностью. Кровать рядом со мной пуста. Нащупываю телефон. Одиннадцать ночи. С момента, как я уснула минут тридцать прошло, не больше.
Судорожно тру лицо. В горле пересохло. Сейчас бы глоток холодной воды не помешал. Сползаю с постели и, не обуваясь, выхожу в коридор. Дом погружён во тьму, лишь из-под дверей Катиной комнаты пробивается слабая полоска света. Слышу приглушённый голос мужа. Что он там делает? С кем разговаривает?
– Наверное Пашка позвонил. А я спала, вот муж и ушёл в соседнюю комнату, побоявшись меня потревожить… – успокаиваю себя.
Протягиваю руку, чтобы открыть двери и застываю в оцепенении.
– Катя, ну что ты такое несёшь?! – Митя повышает голос и я отчётливо слышу каждое слово, – Нет, я не мог тебе позвонить раньше! Как ты себе это представляешь вообще?
Катя? Почему он звонит ей среди ночи? Почему общается с ней в тайне от меня, укрывшись за запертыми дверьми?