Измена. Истинная Дракона
Шрифт:
Тогда мой отец остался весь в долгах оттого, что слишком много играл в карты не с теми людьми.
Он отчаянно работал и тут же всё проигрывал. Ничто не могло спасти наше положение. Но всё изменилось той ночью, когда меня посетил странный сон. Красивый и необычный, где я видела прекрасного золотого дракона, раскинувшего крылья в небе..
Я зачарованно глядела на него и протянула руку, будто желая коснуться. Создание небес, как называли драконов, подлетело ко мне и неожиданно ткнулось носом в мою ладонь. От этого касания во сне я испытала резкую боль в ладони и
Откинув одеяло, я поняла, что на руке уже проявился необычный порез в форме цветка. Будто кто-то отметил меня шрамом, клеймом, которое пульсировало, привлекая к себе внимание.
– Боги, дочка… ты понимаешь, что это значит? – тогда говорила мама. – Это же символ…
– Я о таком раньше только слышала, не может быть, чтобы это касалось меня, – ответила тогда я. – Может кто-то шутит, или я заболела? Это всё сказки, мама.
И я была неправа. Всего через пару дней в нашем доме появился он, последний Дракон наших земель, Повелитель Райлан. И пришёл он за тем, чтобы забрать свою истинную пару – меня. А также, наградить её семью тремя сундуками золота, как того требовала древнейшая традиция.
Когда меня собирали на свадьбу, все вокруг только и говорили, что я стану героиней сказок для детей. Как же, всё так классически – милая простая девушка, получила награду за свое целомудрие и трудолюбие и оказалась Истинной Дракона. Прекрасная сказка без злых мачех или чудовищ.
«И жили они долго и счастливо».
«Долго» уже не выйдет. «Счастливо» – тоже под вопросом. С первых же дней, будущий супруг был холоден ко мне, будто отстранялся. Выделил мне комнату у самого дальнего от себя угла замка. Не разговаривал со мной и достаточно скоро объявил, что принимать пищу будет только у себя в кабинете. Мудрые женщины говорили, что это нормально, мне нужно только произвести потомство. Родить ему законных наследников – драконов, это моя задача.
Но зачать так и не получалось, и свою нерастраченную материнскую любовь я отдавала маленькой дочке Райлана. Никто не отвечал мне, откуда она взялась, и кто её мать, а сама малышка Изара стала называть меня своей мамой. Тогда я попросила аудиенцию у супруга, ведь могла не видеться с ним днями, и спросила, могу ли я называться матерью Изары.
Тот ответил кивком, но, видимо, что-то случилось после этого разговора. Ведь теперь мой супруг не приходил ко мне даже по ночам. Первые недели мне было неловко, и сложно признаться самой себе, что мне не хватает прикосновений мужа.
Он был так холоден днем, но по ночам его сила, властность обретала какую-то невысказанную нежность в которой я тонула. В те ночи, я действительно ощущала себя любимой, желанной, прекрасной. Познавшей радость любви и тайных утех.
А когда он перестал приходить ко мне, казалось что настала зима. Даже маленького мига этой иллюзии любви больше нет. Но приходить к нему, требовать исполнения супружеского долга? Меня не так воспитывали.
Я с детства знала, что женщина должна только терпеть, принимая по первому требованию, ласки мужа. И хорошо если это проходит быстро и без всяких мерзких извращений. Они-то звери всё похотливые.
А те
Так что, я оставалась одна и холод ночей выдерживала стойко. Всю любовь и внимание отдавала Изаре, моему маленькому лучику солнца, в бесцветной и печальной жизни.
Да, у меня могла быть любая одежда, любые украшения, я пользовалась уважением просто по факту своего существования. Но я всегда готова была отдать всё это, чтобы растопить тот лёд в душе моего мужа.
Чтобы родить. Чтобы просто дарить свою любовь единственному Истинному и нашим прекрасным детям.
Но, в первые месяцы зачать не удалось, хотя лекари утверждали, что всё хорошо. А теперь их никто и не звал, по понятным причинам.
Я отвлекаюсь от своих воспоминаний и захожу в дом отца. Достроенный на целый этаж, сейчас он ломится от переизбытка мебели пестрых цветов и таких же ярких тканей, статуэток, которые валяются без дела в коридорах и кладовых. Несмотря на общую чистоту, дом мне кажется захламленным, но я никогда бы не посмела, высказать замечание отцу. Мама давно говорила, что он «перебесится» от внезапного богатства. Но теперь она мертва, и некому мне сказать, что всё будет хорошо.
– Дочка, догорая, – говорит папа стоя у дальней лестницы и зовет служанку. – Хейли! Быстро приготовь чаю гостям.
Папа так пополнел, что даже новый черный сюртук смешно расходится на его круглом животе. Я же сжимаю в руке маленькую ладошку Изары и приветственно киваю отцу.
– Милая, надеюсь, тебе не тяжело было в дороге? – спрашивает он. Он опять, будто специально игнорирует Изару, всегда говорит при ней только со мной, будто она моя собачка а не приемная дочь. Понятно, что ему хотелось бы быть родным дедом, но ребёнок-то ни в чем не виноват.
– Я нет. А ты как, малышка, не устала? – спрашиваю я у неё.
– Немножко, – тихо отвечает она, опустив глаза. – Я хочу домой.
– Скоро-скоро поедете. Мама отдохнет и скоро поедете, – кивает отец добродушно.
Я качаю головой. Бедный папа, наверное, эта новость разобьет ему сердце. Я набираю в грудь воздуха, и кажется моя броня больше не держит. Хочется разреветься на его плече.
– Папа, Райлан мне изменил, – слёзы теплым ручьем бегут по щекам. Понимаю, что сейчас слово и я разревусь в голос.
– Да, он говорил о вашей неловкой ситуации. Представь, его волшебный голубь с письмом добрался быстрее чем вы. Эти птицы просто восхитительны, – смеется мой отец. Заметив мой взгляд, он осекается и продолжает. – Тебе нужно успокоиться, привести себя в порядок и вернуться до начала праздника.
Эти слова бьют словно пощечина.
Я не нужна своему отцу?
Он не собирается делать меня счастливой, или хотя бы защищать. Теперь я снова испытываю этот жуткий холод. Такой же, как когда поняла, что больше не интересна своему супругу. Опаляющий изнутри болезненным льдом, он покрывает сердце и слёзы быстро высыхают.