Измена. Куранты любви
Шрифт:
— Верю, девочка, охотно верю. Играешь хорошо, только сценарий плохой. Но так и быть, я ему подыграю. Давай-ка скинем это, — говорит, а я среагировать не успеваю, скидывает куртку.
Только пищу, начинаю вскидывать руками, чтобы оттолкнуть и бежать, как он подхватывает края свитера и тянет вверх, но успеваю скрестить руки и помешать ему в этом.
— Не хочешь смотреть, как хочешь. Мне же проще уравновесить. А то я голый по пояс, а на тебе еще есть одежда. Может мне тоже хочется посмотреть на красивое женское тело, его пальцы тянутся
Среагировав на мое трепыхание, стягивает свитер, растрепав волосы. И смотрит еще так довольно, пока я прикрываю себя руками. Хоть и в белье, но стыдно. Он мне никто, чтобы видеть такой. Мы не в бассейне и на мне не закрытый купальник.
— Другое дело, — довольно скалится, хватая за подборок и заставляя смотреть ему в глаза. – Дальше играем, или уже доставим друг другу удовольствие? Деньги надо отрабатывать.
— Да какие деньги? – откидываю его руку со своего лица, хочу вцепиться маникюром в глаза, искренне сожалея, что не делаю длинные когтищи. Красивый бы раскрас мужского лица вышел.
— А вот это перебор, — успевает поймать меня за запястья, и толкает назад.
Делаю шаги, подавляя желание кричать от боли, а потом удар под коленками и падаю спиной на диван, а этот монстр падает сверху.
— Хочешь оставить на мне следы? Нехорошо. Ты не моя женщина, чтобы я разрешил тебе оставлять их на своей спине, когда нет сил сдерживаться от удовольствия.
— Отпустите меня, пожалуйста. Вы ошиблись. Я к вам забрела, надеясь найти помощь. Простую, человеческую. Вы ошиблись, — глаза явно начинают блестеть от слез, и он это видит, только останавливаться не хочет.
Его рука нагло оглаживает мое бедро, гладит попу, сжимает, а потом еще и раскладывает так, как ему удобно. Бью его кулачками в грудь, пытаюсь кусаться, а он лишь смеется, его забавляют мои попытки отбиться. Конечно, одной рукой держит две мои над головой, а второй шарится по телу, делает, что ему вздумается.
— Аааааа, — не выдерживаю, кричу от боли, когда он, схватив под колено, поднимает больную ногу, а потом хватает щиколотку. – Пусти меня! Аууууууу.
— Твою… какого ты так орешь? И ревешь. Сама пришла!
Глава 10
Виолетта
Как же больно. Сжал так сжал на мою голову. Ууууу, как же хочется его стукнуть посильнее, чтобы не смел так хватать честных девушек.
— Ну, — давит, вызывая в душе протест. – Что скулишь?
— Баранки гну! – ой, мамочки, что я сейчас сказала? Совсем из ума выжила.
Одно дело в мыслях ему дерзить, и совсем другое дело в реальности. Точно сейчас прихлопнет и мало мне не покажется, но перед этим нарезвится, несмотря на мою боль, ведь ему нет до нее никакого дела.
— Что? – удивленно выгнув бровь, чуть приподнимается на руках, чтобы лучше видеть мое лицо. – Ну-ка повтори, что ты сейчас сказала, — мотаю головой, не желая выполнять его приказ. – Говори.
Не
— Мне еще раз все повторить? – его рука снова приходит в движение и стремительно движется к лодыжке. Да он больной, сумасшедший, невыносимый мужчина, который не терпит отказов! Ему плевать на все кроме себя!
— Баранки гну. Стой. Не надо. Я все повторила, — плачу и срываюсь на крик, лишь бы остановился.
Услышав заветные слова, действительно останавливается и ведет ладонью вверх, снова забирается под края лифчика, но не поднимает его, и гладит кожу, покрывшуюся мурашками от страха. Не смотрю на него, боюсь увидеть в глазах приговор.
— Ахаха, — над ухом раздается его бархатный смех и от шока я открываю глаза. – Знаешь, это зачет. Так со мной никто не рисковал разговаривать.
— Отпустите меня, пожалуйста, — прошу, надеясь на резко изменившееся настроение мужчины.
— Нет, пока свое не получу. Но здесь не самое удобное место. Пошли, — встает с дивана и дергает меня на себя, а я перестаю держать лицо и корчусь от боли, потому что как бы не старалась, не смогла не стукнуться ногой. – Да что с тобой?
Выдергиваю руку, прыгая на одном месте. Ой, плевать уже. Мы недалеко от дивана отошли. Под его удивленным взглядом, возвращаюсь к нему и сажусь, выпрямляя ногу. Хватит с меня приключений. Прибью паразита, если посмеет приблизиться.
— Так, ртом ответь, что с тобой происходит и на кой черт мне такой спектакль? Дерзость оценил, что-то новенькое для меня. Но вот это уже перебор. Прелюдия затянулась, девочка. Пора играть по-взрослому.
— Да включите вы уже мозги, что между ушами, если хотите играть по-взрослому и начните мыслить логически, а не тем, что между… Ай, с кем разговариваю, — отмахиваюсь от него, бессмысленно с разговаривать.
Смотрит на меня ошалевшими глазами, не понимает, что вообще сейчас происходит. Печально. Красивый, а серого вещества маловато. Но что поделать в современном мире: либо мозги, либо внешность.
— Все равно не услышите. Вас же только одно заботит. Как бы пристроиться, где не положено и желательно надолго, — бурчу себе под нос, но понимаю, все этот неандерталец слышит.
Ничего. Ему полезно будет спуститься с небес на грешную землю. Не все девчонки готовы пасть к его ногам, еще меньше с больными конечностями готовы рисковать собой ради его удовольствия. Пошел он в баню вообще. Будет еще приставать, клянусь, я за себя не отвечаю.
У меня был паршивый день. Очень паршивый. Только такой вишенки на торте мне не хватало. И вообще. Я вижу его в первый и последний раз в жизни, так зачет еще и с ним играть в прилежную девочку, подавлять себя? Незачем. Пусть только подойдет, много нового о своей симпатичной морде узнает.