Измена. Любовь vs Ненависть

Бетти Алая

— Проходите! — радостно выдыхаю понимая, что одной оставаться совсем не хочу.

— Он сказал, что вчера здесь почти случился пожар, — смеется она, — если хочешь, могу тебя паре рецептов простых научить. Яичницу, макароны, супчик какой. Жить одной непросто.

— Спасибо вам!

Весь день мы так и проводим. Баба Тоня показывает мне, как готовить простейшие блюда. Учит пользоваться бытовой техникой. Очень терпеливо и вдумчиво. Будучи женой Максима, я пару раз порывалась научиться готовке. Но муж лишь презрительно

фыркал.

Моя жена не будет корпеть у плиты.

Тогда это казалось мне милым. Проявлением мужской силы и власти. Но теперь я понимаю, что этим Макс лишь привязывал меня. Умения — это свобода. И сейчас чувствую себя слепым котенком, не умеющим ходить. Мир вокруг такой большой и страшный, а я ничего не могу, даже яйца пожарить.

Мама моя тоже готовила меня к удачному замужеству. Всю жизнь вдалбливала, что для женщины главное — удачно выйти замуж. А я была маленькая и впитывала.

— Ты очень способная девочка, — говорит мне баба Тоня, — больше уверенности!

— Мне стыдно, — признаюсь, — я ничего не умею.

— Стыдно, дорогая, не хотеть учиться. Думаю, Егор не зря тебя сюда привез. Он сам очень самостоятельный мужчина. И приготовит, и уберется, и постирает. Но не всегда был таким. Когда мы с ним впервые встретились, он как раз выбрасывал в мусорку целый пакет севших рубашек. А я шла с магазина.

Она по-доброму улыбается этому воспоминанию.

— Сложно мне в это поверить, — хмыкаю.

— Поверь, девочка. Так что выше нос и всё будет хорошо.

Когда она уходит, я какое-то время хожу по квартире. Кое-где скопилась пыль, вытираю. Теперь у меня обычная жизнь. И нужно как можно скорее встать на ноги.

Лезу в холодильник. Теперь я умею обращаться с кухонной техникой. Так что решаю сделать себе смузи. Ну а что? Мне нужно поддерживать себя в форме. Не собираюсь отказываться от полезной еды и утренней пробежки. Хорошая фигура — одно из немногих моих достоинств.

Слышу звук входящего сообщения. Беру мобильный.

Егор: Как ты? Буду через час. Решим вопросы с твоим выходом на работу.

Сердце бешено стучит в груди. Бросаюсь отвечать. Набираю радостный ответ. Нет... удаляю. Затем печатаю более сдержанный. Да черт! Бросаю мобильный обратно на диван, вся горю, как школьница, которой написал самый популярный парень в школе. Мы же взрослые люди. А я не знаю, что мне делать и как себя вести.

Ведь всю свою жизнь лишь училась, а потом мама познакомила меня с Максом, решила мою дальнейшую судьбу и больше кавалеров у меня не было. Кроме одного.

Меня снова накрывает. Губы горят, словно это было вчера. Семь лет прошло, а моё тело помнит. Разве такое возможно? И так хочется узнать, какое удовольствие может мне подарить Фадеев-старший.

Я: жду.

Жду?

Серьезно? Но я отправляю это сообщение. Не глядя. Подхожу к зеркалу. После готовки я вся растрепанная. Расчесываюсь, слегка губы подкрашиваю. Зачем? Не знаю. Но мне хочется это сделать...

Пока жду Егора, чтобы не сожрать себя с потрохами, бегу к холодильнику. Достаю длинный огурец, пару палок сельдерея. Беру лимонный сок, петрушку. Немного специй.

Достаю блендер.

— Не такая уж я и безрукая! Сейчас сделаю офигенный смузи! — объявляю сама себе, затем сваливаю продукты в чашу.

Вот оно! Моё первое смузи! Нажимаю на кнопку...

ВЖЖЖ!

И всё содержимое вылетает через незакрытый крышкой верх чаши прямо на меня. Футболка, лицо, шея, руки... я вся зеленая, как Шрек какой-то. От обиды хочется вышвырнуть чертов блендер в окно.

До меня доносится громкая трель дверного звонка. Но нет сил даже с места двинуться. Я безнадежна! Бесполезная богачка, потерявшая всё. Опираюсь на стол руками. Егор открывает своим ключом, заходит и заглядывает на кухню.

Увидев меня, долго и внимательно смотрит. Его брови лезут куда-то в район лба.

— Ну давай. Смейся, — выпрямляюсь и заглядываю в его хитрые глаза.

Мы какое-то время смотрим друг на друга. Мужчина нежно улыбается.

— Тебе идет зеленый, — выдает, затем смеется.

Я же яростно топаю в ванную. Сначала смываю овощи с лица, затем с рук. Стягиваю футболку, под которой никогда не ношу лифчик. Бросаю её в таз для грязного белья. Блин!

— Лиля, я... — Егор открывает дверь ванной.

— А постучаться? — разворачиваюсь, и мы оба замираем.

Взгляд мужчины тут же прилипает к моей груди со вставшими от прохладной воды сосками. Боже, КАК он смотрит! Будто вокруг ничего не видит. А на моей коже появляются мурашки.

— Я хотел... в общем... — Егор словно все слова забывает, — это...

Теряю дар речи вместе с ним. Но мне первой хватает ума сорвать полотенце с сушителя и прикрыться. Краснею, плотнее прижимая к себе мягкую ткань. До чего же неловко!

— Прости, — говорит он, — я не должен был врываться. Жду на кухне.

Хлопает дверью и уходит. А я стою. Сердце вылетает из груди, бьется где-то в районе пяток, эхом отдаваясь в ушах. Всё тело подчинено этим сильным ощущениям.

— Егор... — облизываю пересохшие губы.

Невольно вспоминаю взгляд мужа, когда я голая выходила из ванной. Горячий, но скользкий. Максу было нужно много секса, даже слишком. Я столько давать не могла, да и не хотела. Но взгляд Егора другой. Он глубже. Словно забирается прямо под кожу. Видит меня от и до...

Почему я невольно сравниваю братьев? Быстро вытираюсь, затем надеваю чистую белую рубашку. Освежаю пунцовые щеки и выхожу. Пытаюсь унять дрожь в теле.