Измена. Любовник моей матери
Шрифт:
– Ты? Чего звонишь? – отвечаю с ленцой.
– Приезжай срочно. Есть проблема!
– Что не так?
– Кажется, она нас подозревает!
– Копец! Ты же божилась, что она не заметит, не спросит…
– Я ошиблась.
– Что теперь? Всё прекратить?
– Приезжай сейчас же.
– У меня игра, давай после.
– Сейчас!!
Отключаюсь.
Кровь оглушающими толчками бьет в голову.
– Пффф! – выдыхаю тяжело. – Только этого не хватало, чтобы она всё узнала?
Подхожу
– Может, сказать ей правду?
Впервые в жизни меня кто-то поддерживает, верит в меня. В отличие от деда не давит, ничего не требует.
Копец! – прикусываю нижнюю губу, еще эта гребаная история с изменой Сашки вылезла. Как назло! Лида не знает об Амелии всю правду, а рассказать ей язык не поворачивается, если она узнает, что подруга вытворяет за ее спиной, то потеряет веру в дружбу!
Быстро одеваюсь, беру сумку, выбегаю из квартиры, позвякивая ключами от бэхи.
***
Лида
Еду в тренажерный, вспоминаю, нужно забрать из дома родителей платье для вечеринки в честь победы в очередном матче. Нисколько не сомневаюсь в выигрыше парней, они самые крутые!
Открываю калитку своими ключами, с удивлением смотрю на бэху Емельяна. Замираю
– Зачем он здесь?
Быстрой походкой вбегаю в дом. На первом этаже никого. Зато на перилах лестницы, ведущей на второй этаж, висит платье мамы. А из ее комнаты раздаются громкие голоса – мужской и женский.
Не чувствуя под собой ног, не разбирая дороги, взлетаю на второй этаж, толкаю дверь в комнату.
На постели двое, но я не могу их рассмотреть. Они расплываются передо мной как два неясных пятна.
– Лида?! – голос Емельяна приводит в чувства.
– Ты?.. – выдавливаю едва слышно.
Мама лежит на животе, Емельян гладит ее по спине.
Горячий воздух ошпаривает легкие. Задыхаюсь. Тошнит от картины.
– Господи, Лида, что ты подумала? – мама сбрасывает с себя руки парня, прячется под одеялом. – Это был массаж с обезболивающим гелем! Емельян приехал по делу! А я с постели не могла встать с утра, проклятый позвоночник! Массажист задержался в дороге. А я даже мовалис не смогла уколоть себе, рука не гнется, зажало грыжей нерв, – мама кивает на ампулу мовалиса.
– Вызвать скорую не пыталась?! – отвечаю жестко. Надеюсь, она не рассчитывает на мое сочувствие?
– Не могла дотянуться до телефона, – мямлит еле слышно.
– Почему ты голый? – даже не смотрю на Васильева.
– Копец, Лида. Я в боксерах. Снял форму, чтобы не испачкать, это был мой основной комплект, я же ехал на игру! – оправдывается гневно Емельян, и получается только хуже. Я ему не верю. Обоим не верю!
– Где наша горничная?! Почему она не помогла?
– Уволена.
– Вранье!! Прекратите! – срываюсь на крик.
– Что с тобой? Не веришь
– Не смей называть себя моей подругой!!
– Нина, скажи Лиде правду, – требует Емельян, одеваясь поспешно.
– Она не поверит… посмотри на ее бешеные зрачки.
– «Нина»? Теперь вы на «ты»! – я полном шоке.
Больше нечего здесь делать, надо уйти от предавших людей. Меня ломает, ноги ватные, пульс учащается, не могу сдвинуться с места.
– Ненавижу! – выпаливаю громко. Жадно втягиваю воздух в легкие, бегу прочь.
– Лида, стой, я всё объясню!! – громкий окрик за спиной.
– Не стоит, она тебе не поверит! Я знаю свою дочь, она – максималистка.
Вылетаю из дома, падаю за руль автомобиля. Меня всю трясет. Вцепляюсь в руль. Сил нет, но надо убраться отсюда срочно.
Выезжаю на шоссе.
Постоянные вспышки произошедшего мешают смотреть на дорогу. Снова темнеет в глазах от тошнотворной картины – мать лежит на животе, Емельян сидит сверху, гладит ей спину.
По позвоночнику бегут ледяные мурашки.
Мышцы сжимаются, одергиваю руки от руля, и машина тут же вылетает на встречную полосу.
Хватаюсь за руль, пытаюсь исправить ситуацию. Ничего не выходит. Громкий удар и лязг сминающегося железа.
Проваливаюсь в темноту. Падаю. Очень больно.
Поднимаюсь. Темный город, заросший ложью и предательством.
Будто, вижу изнанку людских мыслей и поступков.
Всё вокруг горит в огне.
Разворачиваюсь, бегу прочь.
Не успеваю скрыться…
Так больно, кожа горит, будто с меня ее снимают.
Глава 7
Лидия
Полицейский записывает показания свидетелей.
Я сижу на переднем сидении своего автомобиля, смотрю невидящим взглядом вперед.
– В страховую позвонили? – интересуется водитель пострадавшего автомобиля.
– Сейчас, – сжимаю ледяными руками трубку, и в этот момент внизу живот чувствую неладное.
– Ой! – хватаюсь за живот, наклоняюсь вперед, и меня пронзает двойная боль – в животе и в ребрах.
– В чем дело? – спрашивает страж закона.
– Не знаю, очень больно.
– Скорая сейчас подъедет, – смотрит на меня исподлобья. Его взгляд так и рычит: – Сама виновата, теперь терпи, дуреха крашенная.
Вскидываю глаза на небо, молюсь, чтобы никто не пострадал. Всё-таки три машины всмятку.
– Есть еще одна пострадавшая, – слышу сквозь пелену, – тоже девушка. Кровотечение.
Прикрываю глаза, слышу остаток речи сквозь пелену. Меня трясёт. Голова раскалывает на части при одной мысли, это я виновата.
– Скорые на подходе, – ожившим голосом сообщает мужчина в форме и в этот момент я чувствую радость. Девушку обязательно спасут. По-другому быть не может.