Измена. Невозможно забыть
Шрифт:
Мы в последний раз обмениваемся словами прощания и Сергей уходит. Я сажусь на свое место, все еще улыбаясь, и встречаю злой взгляд бывшего. Челюсти стиснуты, на щеках ходят желваки. Ах, вот как. Я прищуриваю глаза, закидываю ногу за ногу и произношу как можно холоднее:
— Ты что-то хочешь мне сказать, Саш?
Он продолжает сверлить меня взглядом. Потом скрещивает руки на груди и медленно произносит:
— Ну и кто это был?
Я копирую его позу и так же медленно отвечаю:
— А какое ты имеешь право задавать мне такие вопросы?
— Потому что я твой… — он
— Бывший? — подсказываю я.
Он делает глубокий вдох, потом закрывает глаза и откидывается на кресло. А у меня внутри тысяча чертей танцуют канкан. Стоило сходить на свидание только ради одного этого момента. Надо срочно написать Ритке, поделиться минуткой своего триумфа.
— Я в дамскую комнату, — подхватываю клатч со столика и, громко цокая каблуками, направляюсь в сторону женского туалета.
А там я просто не могу сдержать торжествующей улыбки. Какое это прекрасное чувство — поставить на место своего бывшего. Я отослала подруге длиннющее сообщение и подошла к зеркалу поправить макияж. Вгляделась в свое отражение. В глазах плясали ведьминские огоньки, на щеках появился легкий румянец. Красотка! А тут и Ритка прислала сообщение с кучей поднятых вверх больших пальцев, и добавила, что так ему и надо, пусть отольются кошке мышкины слезки. Полностью согласна.
Когда я вернулась в зал, за нашим столиком официантка расставляла заказанные блюда. Саша посмотрел на меня и улыбнулся. Понятно, значит, успел за это время взять себя в руки. Риткины туфли немного давили, поэтому я с чистой совестью скинула их под столом. Все равно в ближайшее время я не собиралась вставать.
— Ой, а что это шевелится? — удивилась я, заглянув в свою тарелку.
— Это блюдо называется “Шепот самурая”. В него добавляют высушенную стружку тунца, которая двигается от воздействия горячего пара.
— Хм, оригинально, — я отправила в рот небольшую порцию блюда. — Вкусно. Что здесь еще?
— Пшеничная лапша, говядина с овощами. Нравится?
— Угу, — я вдруг ощутила сильное чувство голода. Мы ели молча, время от времени бросая друг на друга быстрые взгляды. Помню, раньше я любила наблюдать за тем, как Саша ест. Почему-то это казалось мне безумно сексуальным. А если он еще и пальцы начинал облизывать, например, когда ел курицу… Кажется, я покраснела. И он это заметил, потому что стал улыбаться до ушей.
Я налила себе фруктовый чай и посмотрела в окно, делая первый глоток. Голод утолен, наконец-то можно расслабиться. Я откинулась на спинку дивана и вытянула ноги под столом. Но тут произошло то, чего я меньше всего ожидала. Саша вдруг подался вперед, накрыл мою ладонь своей и погладил кожу большим пальцем руки.
— Я очень скучал по тебе — сказал Королев охрипшим голосом.
Глава 12
Я резко вырвала руку и, не скрывая злости, спросила:
— В какой момент ты скучал без меня, Саш? Когда ублажал своего Римусика?
Он опустил глаза и тяжело вздохнул.
— Марин, я понимаю, что сильно накосячил. Но я хотел бы все это исправить, правда.
Но меня уже понесло, я решила высказать все, что копилось во мне все эти годы.
— Чего тебе
Королев посмотрел на меня взглядом побитой собаки.
— Марин, дело было вовсе не в сексе. Меня все устраивало.
— Ой, а может я просто неправильно все поняла? — саркастически поинтересовалась я. — И ты бегал к любовнице за душевной теплотой. И она тебе чисто платонически присылала свои сиськи, а ты ей дикпики.
Саша молчал. Я тоже. Мы оба смотрели в окно. Под ногами раскинулся город, с высоты птичьего полета все казалось таким маленьким. Вдалеке я заметила красный воздушный шарик, он поднимался в небо все выше и выше. Я провожала его взглядом, пока он не исчез из поля зрения. Может быть, лопнул. Наверное, какой-нибудь ребенок сейчас заливается горючими слезами, потому что его шарик улетел.
И вдруг я ощутила внутри себя пустоту. Как воздушный шарик, из которого внезапно выпустили весь воздух. А с этим воздухом ушли злость, обида, боль. И я почувствовала огромное облегчение. Оказывается, мне очень нужен был этот разговор. Мне нужно было услышать, что Саша жалеет о своей измене. Что скучал, что хочет вернуть все назад. И что я — лучше всех. Закрыла свой гештальт, получается. Я только сейчас это поняла.
От пережитого стресса захотелось чего-нибудь сладенького. Я взяла меню и пролистала до десертов. Сладкие роллы, чизкейки, макаруны, яблочный пирог, тарт с вишней. Выбрала запеченный карамельный чизкейк. Чай я уже давно выпила, поэтому добавила к заказу большую чашку капучино. Саша взял себе эспрессо. Как же, усмехнулась я про себя, настоящий мужик не может пить вкусный кофе, это все бабские шалости. Только эспрессо, только хардкор.
Когда официантка ушла, Королев заговорил, не глядя на меня.
— Я прекрасно понимаю, что очень виноват перед тобой, Марин. Если бы я только мог отмотать время назад, я бы не совершил тех ошибок, что привели с нашему расставанию. К сожалению, в прошлом ничего уже не исправить. Но я бы очень хотел, чтобы ты дала нашим отношениям второй шанс, — тут он посмотрел мне в глаза. В его взгляде я разглядела боль и надежду. Как же я мечтала услышать эти слова два года назад. А сейчас они были уже ни к чему. Мне даже вспомнились строчки из стихотворения, которое я написала сразу после нашего расставания.
— Кто-то чужой наше счастье украл,
Зло и добро разложивши по полкам.
Выбросить нужно разбитый бокал,
Глупо пытаться склеить осколки, — проговорила я с грустной усмешкой.
— Это твое стихотворение? — удивленно спросил он.
— Да, Саш, мое. Я в то время много всего писала, чтобы с ума не сойти.
— Прости меня, Марин. Мне очень жаль.
— Ага, — я отвернулась к окну. Грустно все это. В одну реку дважды не войти, странно, что Саша этого не понимает. Хотя, мужчины мыслят по-другому. Они и к изменам относятся проще, но только к своим. Женские не прощают. Я усмехнулась. Если бы Королев знал мою маленькую тайну, то вряд ли сидел бы здесь с таким виноватым видом.