Измена. Няня для бывшего
Шрифт:
А раз нет разницы, то выходит, что я могу себе позволить искать такого же, как Костя. Огромного. Заботливого. Медведя.
Только верного.
Но чтобы целовал так же, как этот предатель бесстыжий…
Он так нежно прикусывает мою губу. Целует подбородок, шею:
— Наденька моя, — хрипит между поцелуями, окончательно добивая меня, — Надюша…
— Кость, перестань, прошу…
— Не хочу переставать, маленькая моя. Я так соскучился. Ты себе представить не можешь. Или можешь… Скажи, ты ведь тоже скучала по мне?
— Нет, — вру я.
Ведь признаться — больно для гордости.
Однако в моей жизни
Он всегда со мной. В его маленьком сыне.
И кажется пришло время проглотить свою обиду ради Тёмы и дать бывшему мужу шанс узнать о том, что у него есть еще один ребенок.
— Кость, нам надо поговорить, — предпринимаю еще одну попытку оттолкнуть его, чтобы посмотреть в глаза.
Он наконец поддается:
— Согласен, надо. Давно, — хмурится, будто с духом собирается.
Я пользуясь возможностью слезаю с его коленей, усаживаюсь на сиденье рядом и оправляю свою одежду, пытаясь решить с чего начать свое признание.
Но Костя заговаривает первым:
— Насчет того случая, Надь, — он неприязненно морщится.
А я даже не сразу понимаю о чем он говорит. Но он уточняет:
— На корпоративе, когда я с Даной…
— Боже, не надо! — вздрагиваю, и даже отползаю от него по сиденью.
Но Костя ловит меня за руку:
— Надо, Надюш, — настаивает он обманчиво мягко. — Знаю, что тебе больно об этом вспоминать, но я настроен серьезно, потому обязан наконец объясниться. Я должен был сказать раньше, но обстоятельства не позволили и ты не хотела слушать. Сейчас понимаю, что не хочу оставлять это между нами.
— Если не собираешься аргументированно доказать, что у тебя с теми бабами ничего не было, то лучше заткнись, — отрезаю. — Ах да, ты же не можешь этого доказывать, ведь твоя милая малышка — живое доказательство твоего предательства. Спасибо, что хоть не от всех трех шлюх детей заимел. Значит не предохранялся ты только с матерью Аленки? Остальные не вызвали у тебя такого доверия? — мои вопросы сочатся ядом.
Но ведь он сам толкнул меня на эту дорожку. Была бы моя воля, я бы никогда об этом не вспоминала. А теперь мне просто снова хочется его убить, а никак не рассказывать о сыне. Ненавижу.
— В том и дело, Надь, — Костя сжимает мою ладонь в своей крепче, не позволяя мне освободиться. — Я вообще ничего не помню с того корпоратива. Знаю, что это меня никак не оправдывает. Но если честно, я был уверен, что меня просто опоили и решили развести на бабки. Я хотел все выяснить и принести тебе доказательства. Однако… Дана сказала, что беременна. И я должен был сначала убедиться, что ребенок не мой.
Мы оба знаем, чем это закончилось, но он продолжает:
— Я не хотел причинять тебе еще большую боль, — он немилосердно целует мои пальцы. — Клянусь, думал, как только убежусь, что она соврала, приду к тебе и во что бы то ни стало докажу, что у меня с ними ничего не было. Но ДНК-тест показал, что Аленка моя. Девяносто девять и девять. Все как положено. Клянусь, я несколько раз перепроверял. В строжайшей тайне от Даны, чтобы она не могла подтасовать биоматериал. Она моя. И плевать, что я совсем не помню, как мог такое допустить. Как ты и сказала: моя дочка — живое подтверждение того, что я облажался. И я просто не смог позволить себе прийти к тебе с подтверждением своего косяка. Но ты себе представить не можешь,
— А что изменилось, Кость? — выдавливаю сухо, а в глазах слезы стоят. — Тебе стало меня не жалко? Или перестало быть стыдно? С чего ты вдруг решил, что я обязана все это слушать теперь?!
— Ничего не изменилось, Надь. В том и проблема. Я увидел тебя снова, еще в больнице, когда Дана посмела на тебя рот открыть и понял, что вообще ничего не изменилось у меня к тебе. Я все еще хочу смотреть только на тебя. Оберегать тебя. И просто хочу я тоже только тебя. Мне больше никто не нужен. Клянусь. Все эти четыре года я будто в криокамере был. Не жил — существовал. А ты врезалась в меня там, в холле больницы и будто снова растопила. Мне так снова жить захотелось. Надь. Умоляю, позволь мне снова жить, а?
Глава 26. Надя
— Ты сейчас шутишь? — опешивше выдавливаю я.
— А похоже? — он глядит серьезно, даже хмуро.
— Я уже не знаю, что на тебя похоже, Кость, — выдавливаю я. — Мы четыре года не виделись и еще бы столько же не увиделись, если бы не случайность. Так с чего ты вдруг теперь решил, что жить без меня не можешь?
— Я всегда это знал, Надь. Просто держался от тебя подальше, чтобы ты ничего не знала о моей жизни. Понимал, что это тебя ранит еще сильнее, — он болезненно морщится. — Но теперь ты ведь все равно уже все знаешь. Выходит сама судьба нас свела обратно, Надь.
— Ерунду не неси, — отмахиваюсь я, пытаясь сбросить это наваждение. — Уж ты-то меньше всех веришь в чушь вроде судьбы.
— Видишь, как все-таки хорошо ты меня знаешь? — он притягивает мою руку к своим губам и коротко целует пальцы, глядя мне в глаза. — Умоляю, только не отказывайся сразу. Я понимаю, что тебе не просто принять такое решение. И ты можешь даже продолжать ненавидеть меня. Но просто позволь нам быть. Если ты так и не сможешь принять меня, клянусь, я оставлю тебя в покое. Уйду и больше не потревожу тебя. Обещаю.
— Не слишком ли ставки задрал? — фыркаю я, выдергивая у него свою руку и отворачиваюсь к окну.
Мы уже едем по коттеджному поселку. И скоро приедем к Аленке, в которой я души не чаю, и которая так отчаянно нуждается в моем тепле. А в саду меня ждет сынок, который мечтает о папе. И что-то мне подсказывает, что Костя будет счастлив узнать, что у него есть сын.
А еще он говорит, что не может без меня. И мое предательское сердце спотыкается от этих его наглых слов.
Что если все, что он говорит — правда? Что если и измена была просто огромной пьяной глупостью, о которой он теперь искренне сожалеет? Что если он и правда скучал по мне все эти годы хотя бы на долю того, как по нему скучала я?
Вздрагиваю, когда его шершавые пальцы касаются моего лица и бережно заправляют волосы мне за ухо:
— Ставки и правда высоки, — говорит он тихо, но так близко, что у меня опять дурацкие мурашки. — Но я в себе уверен. Я больше никогда не подведу тебя. Надь, просто позволь мне доказать тебе это.
Я даже дышать перестаю, чувствуя его горячее дыхание на своей щеке.
Машина наконец останавливается у Костиного дома и я тут же пользуясь возможностью выскакиваю на свободу, желая получит глоток свежего воздуха и не менее свежих мыслей. Пока дело обстоит очень плохо. И очевидно, что наедине мне с этим змеем лучше вообще не оставаться.