Измена. Обман. Развод или другие приключения разведенки
Шрифт:
— Стасик, деньги идут к деньгам, такая есть пословица.
Боря вспомнил сестру Стаса и его передернула. Мало того, что девушка была, мягко говоря, не сильно симпатичная, так еще коротконогая, толстоватая, с ужасной фигурой. И характер у девки был мерзкий, от нее вешался ее нынешний муж. Уж нашел Стасик кого ему в жены сулить.
— Боря, а много денег у ее мамаши? — вдруг заинтересовался Стас.
— Ну, Марина Иосифовна первый раз была замужем за поляком, он в наследство оставил им с Дианочкой ляма полтора зеленых. Немного по нынешним временам. А вот второй
— Так может с тёщей замутить многоходовку? — с интересом посмотрел на Борю Стасик. — Придумать какой-нибудь сюжет, выманить денежку, нам то и надо ляма два зеленых.
— Ты шо? Меня тут родня Гольдберга по полю раскатает, там знаешь, какие акулы.
— Так мы не про тебя сюжетик придумаем, а про жену твою дурочку.
— Про жену? А что про нее придумать можно, она же кроме тряпок ничего не покупает.
— Оставь это мне.
— Ой, ссыкотно мне, Стасик.
— А ты не ссы!
И тут раздался звонок в двери. Друзья переглянулись и вместе пошли открывать. На пороге стоял Цыпа с двумя братанами.
Если бы вы встретили Цыпу на улице, то подумали: Обычный мужик, ничего особенного, ну наколки на пальцах, ну крест во все пузо, кого этим удивишь. И только единицы действительно знали, кто такой Цыпа. И те, кто знали, те боялись его и уважали.
— Чё с мордами, — прохрипел Цыпа, говорят его в тюрьме пытались задушить, не получилось, но с тех пор его голос хриплый и тихий, но даже такой наводил страх. И сейчас у Стаса с Борей по спине побежали ручейки пота.
— Ничё, так подрались по пьяни, — съежился Боря.
— Говорят, у вас, мужики, проблемы какие-то нарисовались, — Цыпа прошёл по кухне и сел на табурет.
— Не, все хорошо Цыпа, — попытался заверить его Стас.
— Хорошо, если хорошо, как у нас с долгом? — с хрипотцой спросил Цыпа.
— Придерживаемся графика платежей, мы же первую часть долга уже вернули, — живо начал Стас.
— Вы мне не долг вернули, а проценты оплатили, — оборвал его Цыпа. — Должок остается за вами. Так что, жду денежку, как и договаривались.
Цыпа встал, плеснул себе коньяка, выпил, закусил нарезкой колбасы и молча вышел. Два бугая последовали за ним.
— У нас нет выхода, кто-т о уже насвистел про проблемы, — Стас развернулся к Боре. — Давай трясти твою тёщу.
Глава 9
В своем громадном особняке, расположенном рядом с Булонским лесом, умирал Лев Заславский. Врачи давно уже не скрывали от него его диагноз. Да и зачем вселять надежду в смертельно больного человека.
Ему сказали о том, что он смертельно болен еще два года назад. Что дни его сочтены — полгод тому назад, но он упрямо продолжал жить. У него была цель: разыскать своих ближайших родственников.
Так уж получилось, что его мать Марыся Заславская оказалась вдали от дома в лихую годину, как раз перед началом второй мировой войны. Вместе со своими
Марысе с родственниками тоже пришлось нелегко, пожар фашизма охватывал Европу, одна страна за другой вставали под знамена фашисткой Германии. Страны, пораженные болезнью фашизма, ненавидели евреев. Им приходилось все время убегать. Наконец они осели на юге Франции. Здесь не было оккупации, управляла всем коллаборационистское правительство Виши, тем не менее, евреев тут тоже не любили. Им пришлось выправить себе поддельные документы и все время жить в страхе.
Дядя нашел небольшую подработку, тетя шила, поэтому они сводили концы с концами, и каждый день тряслись по ночам, чтобы за ними не пришли.
Но настал сорок четвертый год, Францию освободили. Марысе было уже девятнадцать лет. Тетушка научила ее шить, и она смогла сама зарабатывать себе на кусок хлеба. Франция оживала. Люди оживали, всем хотелось достойно выглядеть. На рынках появились товары, многое привезли с собой американцы. У кого были деньги, покупали на рынке, остальные перешивали старые вещи, народ потянулся к швеям. У Марыси с ее тетушкой не было отбоя от заказчиков. Они сняли небольшое помещение и открыли ателье.
Тогда им казалось, что жизнь налаживается, но сначала заболел дядя, потом у тети обнаружили туберкулез. И через два года Марыся осталась одна. Свой маленький бизнес она одна не потянула, ателье открывались в их городке одно за другим, с такой конкуренцией трудно было справиться. Ей пришлось устроиться простой швеей в одно из таких крупных ателье.
Время шло. Марыся жила одна, ей уже было двадцать пять. Марыся понимала, что она не красавица, никогда ей не была, устроить личную жизнь в послевоенное время, когда мужчин не хватало, ей не удастся. И она закрутила роман с американцем. Тот был военным, служил на корабле. Она не надеялась, что он заберет ее с собой, она просто хотела родить ребенка для себя, желательно девочку. Их роман был коротким, матрос уехал в свою далекую Америку, прислав ей на Рождество открытку. А у Марыся к весне родился ребенок. Мальчика она назвала Лев.
Время шло. Лев подрастал, из маленького пухлого мальчика превратившись в статного красавца. Марыся смотрела на него и удивлялась. Он не был похож на американского матроса, с которым у нее была краткая связь, он не был похож и на нее. В своем сыне она узнавала черты своего отца.
Отец был когда-то польским офицером, статный, красивый мужчина притягивал к себе взгляды противоположного полу, редкая барышня не оборачивалась, когда он проходил мимо. Жена, мать Марыси, его сильно ревновала, сама то она не отличалась ни красотой, ни статью. Марыся была очень похожа на мать. А вот две старшие сестры Марыси были копии отца: Катарина и Богдана.