Измена. Подарок небес

Шторм Диана

В конверте, что я тебе передал, копии всего, что я отправил в суд. Думаю, что теперь ты не долго пробудешь моей женой, что скоро я стану для тебя абсолютно чужим, посторонним человеком. Мне больно это принимать, но ещё больнее противиться твоей воле и знать, что ты страдаешь по моей вине.

У меня есть одна небольшая просьба: Я буду благодарен, если ты не станешь препятствовать моему дальнейшему общению с сыном. Не переживай, я не буду тревожить вас слишком часто, тем более, что через несколько дней я, на неопределенное время, уезжаю в другую страну. Попрощайся за меня с Киром, объясни ему всё, скажи, что папа его очень любит и постоянно думает о нём.

И помни:

я любил, люблю и всегда буду любить тебя. Ты — самое дорогое и светлое, что было в моей жизни. Я люблю тебя с того момента, как увидел впервые и буду любить до самой своей смерти. Не смею надеяться, но если ты когда-нибудь передумаешь, если решишь вернуться, то я буду самым счастливым человеком на Земле. Мне очень тебя не хватает.

Ещё раз прости за всё!

Глеб.»

На секунду моё сердце сжимается от жалости. А после я вспоминаю рассказ мамы, вспоминаю Глеба обжимающегося с Ингой, вспоминаю слова белобрысой и кулон на её шее, вспоминаю ярко-синие, горящие злобой глаза, вспоминаю его угрозы, унижение и боль от удара. Сижу минуту, а потом разрываю записку в мелкие клочья и бросаю в стакан с недопитым кофе.

Нет, Глеб, прошлого не вернуть. Невозможно зайти в одну реку дважды. Невозможно построить счастье на лжи и боли. Между нами всё кончено! И я искренне этому рада!

Глава 48

Игорь

Вспоминаю, как стоял под прикрытием уличной темноты и слушал откровения той, которую считал самым близким мне человеком, любящей и верной женой. Не мог поверить, что все эти мерзости говорит та самая женщина, которой я был безоговорочно предан, с кем был готов прожить всю оставшуюся жизнь. Слышал неприкрытую брезгливость в её голосе, когда она вспоминала то время, когда я приходил в себя после страшной аварии, в один миг лишившей меня всех, кого я так безмерно любил. Слышал все насмешки, уколы и издёвки. Слышал интонации самодовольства, возбуждения и радости, когда речь зашла о её любовнике.

О любовнике? Нет, по её словам было понятно, что Глеб — далеко не первый, с кем она крутила за моей спиной. Когда это началось? Сколько продолжалось? Неужели она была мне неверна с первого дня нашей совместной жизни?! Я и помыслить не мог какое чудовище скрывается за этой невинной ангельской внешностью.

Когда она попыталась разбить Лесин телефон, когда я услышал её угрозы, то понял, что пора начинать действовать. Выдохнул, сдержался, чтобы не ударить, не раздавить эту пакость на месте. Вышвырнул её из своего дома, пообещав себе, что сделаю всё, чтобы ни единого напоминания об этой дряни в моей жизни не осталось.

Было больно и тошно. Спровадив Ингу, понял, что ни секунды не могу находиться в большом доме. Каждая вещь, каждая купленная ею безделушка, казалось, смеялась мне в лицо, напоминая о вероломстве и предательстве жены.

Пошёл тогда к Лесе, узнать как она. Увидел её, стоящую на крыльце, замерзшую, встревоженную, но терпеливо ожидающую моего возвращения и сердце на секунду ёкнуло, сбой дало. Захотелось обнять, прижать её к себе, чтобы уже никогда не отпускать. У меня такое чувство, до этого момента, лишь к одному человеку возникало…

Воспоминание о Даше окончательно выбило из колеи, обострило удар, взбаламутило боль, осевшую в глубине души. Напился я тогда до полубессознательного состояния. Спасибо Лесе за то, что осталась со мной, выслушала весь льющийся из меня яд. Дала выплеснуть злость и обиду, выговориться. Если бы не это — с ума бы сошёл, наверное.

Не помню как добрёл до постели, как раздевался, как ложился в кровать. Лишь одно осталось

в памяти: Даша склоняется надо мной, касается лёгким поцелуем моей щеки, шепчет что-то такое тёплое, доброе, от чего мне становится так легко и светло. Не могу разобрать слов, но моментально забываю про все свои горести и засыпаю, чувствуя себя любимым и нужным.

Даша? Или всё-таки Леся? Как так вышло, что образы этих двух девушек слились в ту ночь воедино?

На следующий день решаю не откладывать свои дела в долгий ящик. Звоню Елене Петровне и назначаю срочную встречу. Юристка не возражает — дорожит нашим контрактом. Я клиент не хлопотный: дело Леси и мой грядущий развод — единственное, чем ей пришлось заниматься для меня за последние два года. А оплачиваю я её работу ежемесячно и, согласно договору, деньги там падают не маленькие. В нашем контракте есть одно условие: она вольна вести свободную юридическую практику, но мои интересы всегда должны стоять в приоритете.

Выслушав мой рассказ, адвокатша заверяет, что проблем с разводом возникнуть не должно. Даже если Инга не согласится, на эту процедуру уйдёт не более пары месяцев. Киваю. А мысли вновь и вновь возвращаются к другому.

— Елена Петровна, то, что Вы сказали Олесе, Ваш прогноз относительно её дела — это не сгущение красок?

— Я вообще дела своих клиентов с другими не обсуждаю, но раз уж Олеся Александровна решила посвятить Вас в суть её ситуации, то скажу так: то, что я ей обрисовала, не сгущение, а скорее оптимистический взгляд на вещи. Мне тут птички нашептали, что судья уже буквально очарована Глебом. Да, мы можем запросить замену судьи, но это лишь ещё более растянет во времени весь процесс. Он — парень хитрый. И точно знает, что ему нужно. Более, чем уверена, что на ребёнка ему начхать, но попробуй-ка убеди в этом судью и органы соц. опеки… Лучшее, что можно тут сделать: либо набраться терпения, либо попытаться как-то с ним договориться.

Благодарю её за откровенность, прощаюсь, выхожу в приемную и вижу встревоженное лицо Леси. С облегчением выдыхаю, когда она сообщает о неожиданном приезде родных. Я уже было испугался…

После посещения юридической конторы, сопровождаю Лесю в отделение полиции. Она подаёт заявление на Глеба. Выступаю свидетелем. Передаю сотруднику номера телефонов других очевидцев: администратора и студентов, сидевших за соседним столиком — хорошо, что позаботился на этот счёт вовремя.

Вечером подвожу Лесю к её дому. А вернувшись к себе, впервые, в полной мере, постигаю всю глубину пустоты, обрушившейся на меня. Бесконечные минуты растягиваются в часы, часы перетекают в сутки. Не могу работать, не могу думать. Сообщаю своим, что я в отпуске, прошу не беспокоить. Леся звонит периодически. Чувствую, что волнуется, переживает. Пытаюсь не выдавать ей обуревающие меня мысли. Мысли о ней…

Странно, но об Инге я уже практически не вспоминаю.

Боль и обида от пережитого унижения остались, но сама эта женщина в секунду стала мне чужой, безразличной. Был бы счастлив никогда больше её не видеть. Скучать уж точно не буду.

А вот Леся… Её образ преследует меня и днём и ночью. Ловлю себя на том, что по-привычке готовлю на двоих, но представляю в этот момент не Ингу, а эту милую и добрую девочку. Вспоминаю наши встречи в кофейне и в смузи-баре, наши непринужденные беседы, то ощущение лёгкости и тепла, которым наполнялся при одном взгляде на неё. Пытаюсь отогнать наваждение, но получается так себе. Днём хоть немного могу это контролировать, а вот ночью… Она приходит в мои сны. И эти сны поражают своей откровенностью. Во сне она не друг, а желанная, любимая, моя. Моя женщина!