Измена. Право на обман
Шрифт:
— Я у Даши спрошу, — решительно кивает Дениска, — но жить с ее мамой и папой я не буду.
А вот первая сложность на пути к семейному счастью. И боюсь, что Дашенька разобьет сердечко Денису, учитывая, что она и Егора целовала. Песком сынуля кидался три дня назад, и по моим подозрениям тогда Даша и подарила чмок его сопернику.
— А Егора на свадьбу не позовем, — зло бурчит Денис. — Он больше не мой друг.
Нервно стучу пальцами по баранке. Не только у меня сердце ранено. И как быть? Как объяснить
— Только ты решаешь с кем дружить, — тихо отвечаю я. — Песком, конечно, нехорошо кидаться…
— По делу же, — зло бубнит Денис.
Я и сама хочу швыряться песком, поэтому у меня нет серьезных аргументов против “по делу же”.
— Но я больше не буду кидаться в него песком, — Денис приглаживает волосы неуклюжей ручкой.
— Так? — я слышу в голосе сына зловещие нотки.
— Он лопнет от зависти, когда мы с Дашкой поженимся. И будет много плакать.
Пока я удивленно хлопаю глазами, Денис шепотом добавляет:
— Можно я скажу плохое слово? Очень надо, — стискивает в руках машинку и весь трясется от ярости.
— Можно, — я сглатываю.
— Егор… — Денис набирает полной грудью воздух и рычит сквозь зубы, — жопа с ушами!
Я аж вздрагиваю от его гневного голоска. Он с облегчением выдыхает и крутит колесики машинки, надув губы. С его обидой и ревностью и мне как-то стало свободнее дышать.
Паркуюсь у небольшого зеленого сквера:
— Давай прогуляемся? Мороженое поедим.
Только сладкое может ненадолго отвлечь от душевных терзаний и тревоги о будущем. Через пять минут мы уже сидим на лавочке под раскидистым тополем. По нашим лицам ползут солнечные пятнышки.
— Мам, тебе грустно, потому что я решил жениться? — Денис поднимает взгляд. — Если ты не хочешь, не буду…
Что нас ждет с Сашей. Развод? И он, вероятно, ударит в первую очередь по Денису. Вот есть мама и папа, а затем… О, Господи… Мышцы и кости пронизывает холодный озноб ужаса.
— Мам…
— Милый мой, — я с трудом поднимаю Дениску, усаживаю его на колени и обнимаю. — Я буду рада, если ты решишь связать судьбу с любимым человеком. Конечно, обычно это случается попозже.
— Тогда почему ты грустная?
Проклятье. Мой сын уже впитывает мое отчаяние.
— Помнишь, мы с тобой говорили, что иногда можно погрустить?
— Помню, — кивает и прижимается ко мне с объятиями, — тогда погрусти.
Целую его в макушку, и наблюдаю за воробьями в нескольких шагах. Вот-вот разрыдаюсь, но нельзя, как бы мне ни было больно за себя и Дениса, ведь его отец тоже предал. Возможно, в самое ближайшее будущее мой ненаглядный супруг придет и скажет, что требует развода, ведь встретил новую женщину.
— Вместе грустить хорошо, — шепчет Денис и поглаживает меня по руке. — Папа тоже иногда грустит, но один.
— Бывает, что хочется погрустить в одиночестве.
— Жизнь — это так сложно…
— Ты же мой маленький философ, — смеюсь и зарываюсь носом в мягкие волосы. — К бабушке с дедушкой в гости не хочешь?
— А ба приготовит мне блинчики?
— Она же их всегда готовит и только для тебя.
— Тогда хочу, — улыбается, но через секунду хмурится, — но папе тоже надо рассказать про Дашу.
— Согласна.
— А ты расскажешь?
— Конечно, — слабо улыбаюсь. — Или же завтра с утра он заберет тебя от бабушки и дедушки и ты ему сам все расскажешь.
— Да, я сам должен, — чешет щеку и серьезно сводит бровки вместе, — я пока подумаю, как папе про Дашу сказать.
— Подготовишь речь?
— Да.
— И в любой речи важно быть честным, да? — поглаживаю его по бархатной щечке.
Кивает и вновь меня обнимает с взволнованным шепотом:
— Тогда я не знаю, хочу ли я точно жениться, — замолкает и бубнит в ключицу. — Честным быть трудно. Мам, но я же обещал… Даша будет плакать…
— Ты поговори с ней, Дениска. В любви важны не только поцелуи, но и слова.
— Как у вас с папой?
Мое лицо косит от гримасы отчаяния. Да, мы ведем множество разговоров с ним, но все не о том. Как я могу учить сына быть честным, когда сама угодила в ловушку лжи?
— Я думаю, Даша тебя поймет, если ты раскроешь перед ней сердце, — заглядываю в карие глазки, которые достались Денису от его лживого отца, — да, возможно, будет плакать, но…
— Я поплачу с ней рядом, — Денис обхватывает мое лицо теплыми ладошками, — мне тоже будет грустно и стыдно.
Глава 3. Ну что ты как маленькая?!
— Денис Александрович, — пап подхватывает Дениску на руки и удивленно охает, — кажется, вы подросли за эту неделю.
Дениска шепчет папе что-то на ухо, прикрыв рот ладошкой.
— Так, — папа кивает с важным видом и шагает по коридору к детской, — понял. Нас ждет серьезный мужской разговор.
— Насколько он у нас? — мама улыбается, провожая взглядом папу и Дениску.
— На денек… До завтра.
— Мало, — мама обиженно хмурится, — завтра не отдам и не просите.
— Мам…
— Пошли пить чай, — тянет за руку. — Пока мужики ведут серьезные мужские разговоры, мы с тобой, — оглядывается и подмигивает, — тортиком побалуемся.
И вот сижу я через пять минут с чашкой чая и куском наполеона на блюдечке с красной каймой по краю. Я это блюдце любила в детстве. С того времени появился крошечный скол, но старая тарелочка из прошлого мне еще мила.
— Ты что-то бледная, — мама окидывает меня цепким взглядом и облизывает ложку. Затем замирает и шепчет. — И тортик не кушаешь… Ева, неужели… ты в положении?