Измена. Предателей не прощают
Шрифт:
– Нет, я там вчера был, - вклинивается Ромка.
– Спасибо, Роман Евгеньевич. – киваю Ромычу, - Все свободны, всем спасибо.
В полной тишине народ покидает комнату. Ловлю на себе осторожные взгляды Олечки из проектного отдела и кого-то еще. Слухи наверняка расползлись по офису. Но мне все равно. Голова занята другим.
– Ты сегодня спал?
– Ромка садиться на стол рядом со мной.
– Пару часов, в больнице. – бросаю в ответ.
– Леха, на тебе лица нет. Тебе надо…
– Что мне надо? –
– Для начала сходить в душ и не орать на друга.
– Извини, - устало тру глаза.
– Я так понял, новостей пока нет? – вздыхает Ромка.
– Нет. Марина не приходит в себя. За ребенка борются. За нее тоже. Марк предупредил, что шансов на сохранения мало. Каждый день в коме, огромный риск для Марины и малыша.
Ромка вздыхает и идет к бару.
«Хорошо ему, - думаю с какой-то злобой. – хорошо никого не любить. Можно спокойно спать ночами и ездить по разным бабам». И тут же с досадой бью кулаком по столу. Ромка мне пытается помочь, а я…
– Что говорят менты? Тебе плеснуть? – спрашивает друг, даже не обернувшись на звук удара.
– Я за рулем. – собираю документы в стопку, хотя дикое желание порвать все в клочья, - Нечего не говорят. Допросили Иру и отпустили. Доказательств, что она столкнула нет. Как прошла через ворота непонятно – говорит, случайно. Ну а про пропуск ты уже знаешь.
– Да, ребята из айти отдела ищут пути, как на компьютере охраны появился пропуск на ее имя. Как только появится информация, скажу. Слушай, Лех, - мягко говорит Ромка, - поезжай к себе. Ну хоть к матери. Поспи часочек. Давай я в больницу сам сгоняю, подменю. Ненадолго! На ночь у меня планы, учти!
Губы невольно сжимаются в полуулыбке. Ромка такой… Ромка!
– О! Отлично! – говорит друг, заметив, как искривился мой рот, - Давай, вали к себе на часик-два и потом в больницу.
***
Смотрю, как вода стекает в сливное отверстие. Смотрю долго. Ни одной мысли в голове. Боюсь думать.
Сейчас я сделал все, что мог. Марка знаю сто лет. Еще со времен, как пытался вытащить Иру. Потом реабилитировал сына, и он советовал лучших неврологов. Когда Марк захотел основать свою больницу помог деньгами не раздумывая. Марина в хороших руках. Самых лучших в городе. Я знаю. Я уверен.
Хотя я так же был уверен, что в моем доме нечего не может случится.
Черт! Черт! Черт!
В исступлении бью кулаком кафель. По плитке растекается красная полоска. Кажется, сбил костяшки. Но никакая физическая боль не может заглушить внутреннюю. Я виноват. Я не уберег. И я сделаю все, чтобы найти того, кто стоит за этим.
А потом… А потом я уничтожу этого человека.
Разумеется, ни в какой сбой системы у охраны я не верю. Имя Иры появилось в списке пропусков. И это не случайность.
Выхожу из ванны, как раз, чтобы услышать, как открывается входная
– Папка!
– Привет, сын! Привет, ма!
Васька скидывает кроссовки и бежит ко мне. Смотрит с выжиданием.
– Новостей нет, сын, - тихо говорю я, догадываясь, о чем он хочет узнать.
– Жалко, - вздыхает, - нам такую замену поставили, она такая…
– Вася!
– прерывает мать, - За языком следим, руки с улицы моем.
– Иду, - бурчит сын и огибает меня, чтобы пройти в ванну.
Мать тихо подходит ко мне и прижимается.
– Как ты, сын? – одними губами спрашивает она.
– Плохо, мам. Но я делаю все, чтобы было хорошо.
– Я верю в тебя. Пошли поешь.
– Я не хочу, пора в больницу.
– А это не предложение. Это приказ. – совершенно серьезно отвечает мать. – Сейчас тут главная я. На обед суп и пюре с котлетой. Сколько ты не ел? Два, три дня? Тебе нужны силы. Поешь и потом больница.
Мать идет на кухню и замирает посреди коридора. Потом медленно оборачивается ко мне.
– Скажи, сын, - вдруг спрашивает она, не поднимая глаз, - а что ты будешь делать, если Марина тебя не простит?
Глава 39. Алексей
В кабинет Марка я могу зайти без стука, но все равно обозначаю свое присутствие.
– Войдите! О, Леша!
– он встает на встречу ко мне, - ты как? Опять не спал. Я же обещал тебе позвонить, как только в ее состоянии что-то изменится.
– Я знаю, Марк, но не могу я быть дома, понимаешь?
– Понимаю. – серьезно отвечает врач. – Может тебе снотворное дать?
– Да иди ты со своим снотворным, - беззлобно говорю я, падаю в кресло и поднимаю на него вопросительный взгляд.
– Пока все по-прежнему. Как только выйдет из глубокого сна, можно начать давать препараты по сохранению. Пока нет, понимаешь? Нагрузка может быть огромной. Фатальной.
– К ней по-прежнему нельзя?
– Извини друг, но больше тебя в интенсивную терапию не пущу, – серьезно отвечает Марк. – Я на твои уговоры поддался. Ты ее видел вчера. Поверь, сейчас все то же самое. Будут изменения – ты узнаешь первым. Есть новости об Ире?
– Нет. Допросили и отпустили. Состав преступления отсутствует. Доказательств, что она столкнула Марину нет. Связь с Рогальским не доказана.
– Ты по-прежнему думаешь, что это его рук дело?
– Я доверяю фактам. До всей это истории Ира близко не приближалась к нам уже много лет. Пару лет назад она даже стала снова думать лечь на реабилитацию. Мы даже встретились лично. Я сказал, если решится - помогу. Положим ее к тебе. Опять.
Марк грустно смотрит в стол и крутит в руках ручку. Я знаю все, что он мне может сказать про Иру. Обсуждалось это много раз.