Измена. Простить или отомстить
Шрифт:
Постоял, оглядываясь.
Посмотрел на меня.
После нашего ужина я в номер пошла, в ванной лежала, щенка кормила.
А Давид все это время был в баре, по глазам его видно — блестящим и шальным.
— Лиль, — он шагнул на меня. Заметил щенка и широко, искренне улыбнулся. — А я думал, где он… ты его с собой взяла? Понравился он тебе? — Давид присел, подхватил на руки щенка и ласково погладил его пушистую шерстку. — Давушка Давидович, ты же мое отчество носишь, неужели твоя хозяйка
— Давид, — позвала. С испугом справилась и поведением мужа — он так нагло вломился в мой номер. Но это мой, прежний Давид. — Щенка я забрала. Мы в гостинице, не в квартире, чтобы можно было из комнаты в комнату разгуливать. Выйди, пожалуйста.
— Чем тебя Лиля кормила? — он делает вид, что не слышит, гладит щенка. — Гуляла она с тобой?
— Давид! — повысила голос и схватила его за плечо.
И… отступила невольно, когда муж поднял на меня взгляд.
Он не просто напился.
В его глазах столько решительности, уверенности, знания, что он прав и желания.
Я только что Максу говорила, как желаю его.
И мои чувства смело одним пристальным взглядом мужа, их смыло, словно волна накатила большая, разрушительная.
— Любимая, — Давид медленно выпрямился. Заметил, что я с опаской слежу за его руками и сунул их в карманы, и в этот миг показался мне трезвым, он абсолютно трезв, другая сила штурмует его зрачки — страсть. — Извини, — Давид шагнул вперёд, я попятилась.
— Не надо.
— Я зла тебе не причиню, — муж замер. Взглядом мазнул по потолку, по светильникам. — Лиль, — тяжело посмотрел на меня. — Я еще раньше решил и все понял. Ещё до разговора с тобой. Месяц голодного пайка. Никаких других. Ни сейчас, ни потом. Отдайся мне.
Моргнула.
Это не просьба, это приказ. И так дико слышать от мужа настолько жёсткий, властный тон.
— Давид, — затянула потуже пояс халата и отошла к столу. — Все кончено. Мы же с тобой поговорили. Выйди из моего номера. Пожалуйста.
— Ты сама не хочешь меня? — он, наоборот, шагнул ко мне. Пару верхних пуговиц расстегнул на рубашке, и показалась цепочка змеиного плетения, толстая, на его загорелой коже она отсвечивает, притягивает взгляд. — Можем подать на развод, если надо. Я согласился и слово держу. Но ты ведь сама тоже хочешь меня?
Нижние пуговицы будто ветром сдуло — так быстро он с ними справился, распахнул рубашку, и белоснежная ткань очертила его натренированный загорелый торс.
— Нам было очень хорошо, — слова сами из меня вырвались, доказывая Давиду, что я помню, что не забуду, как он ласкал, как я с ума сходила от удовольствия. — Но сейчас, нет. Давид, нет.
Тряхнула волосами.
— У меня другой мужчина.
— Ты уже была с ним?
Он подступил ещё.
—
Давид лишь криво усмехнулся, спокойный, сдержанный — и я поняла.
Не выйдет.
Он уверен, что ещё имеет право на меня.
И хочет взять свое.
Глава 56
— Детка.
Давид наступает, я отступаю.
— Я тебе не детка.
— Ты ведь хочешь.
— Только посмей!
— Ты хочешь, — повторил Давид решительно и… не знаю, как-то обиженно.
— От тебя несёт.
— Хочешь…
—Дава, блин! — всплеснула я руками.
Он ринулся на меня. Пара секунд, и я оказалась на кровати под ним.
Давид навис надо мной, дышит шумно, пьяно. Он распален, он намного сильнее меня. Черт, да любой мужчина, даже самый хилый, сильнее меня. А уж мощный Давид и подавно.
Но я почему-то не боюсь. Я злюсь на него.
— Я давно ни с кем не был, — прогудел он мне в шею, щекоча дыханием. — Лиль… ты хочешь, я знаю… не можешь не хотеть.
— Слезь с меня, придурок!
Дернулась под ним, но бесполезно — это как из-под упавшей скалы выбраться. Силы неравны.
— Лилька, малышка моя… я так хочу тебя! Любимая моя, — он втянул в рот кожу на моей шее, посасывая и не обращая внимания на мои трепыхания.
— Ай! Давид… ну хватит.
Я всхлипнула, ударяя кулаками его спину. Давид, кажется, воспринял это как подтверждение моего ответного желания.
Мне знакомо его тело от и до. Его вес, его запах — весь Давид. Мои ноги чуть не раздвинулись, чтобы привычно принять его. Может, именно поэтому мне и не страшно. Я не боюсь, но я и не хочу его сейчас.
Скорее, я злюсь.
— Остановись! Только посмей… да отстань, блин, — его лицо от своей шеи мне удалось оторвать.
Она мокрая от не самых нежных поцелуев.
— Давай всё наладим, пожалуйста. Хочу тебя… и ты хочешь… Лилька, сдавайся. Я сделаю тебе хорошо, и мы сможем все наладить.
— Пусти!
— Не пущу, — покачал он головой.
Аааааа!
— Зачем ты всё портишь? Мы же поговорили, всё выяснили. Зачем?
Давид набычился. Брови его сошлись на переносице.
Стукнуть бы его, дурака, чем-нибудь тяжелым.
— Слезь с меня, иди к себе и забудем.
— Не отпущу, — заупрямился он и накрыл ладонью мою грудь.
— Ладно. Насилуй, — расслабилась я, и перестала отбиваться. — Вперед.
Дава подвис. Веки у него пудовые, дышит тяжело и, блин, сивухой мне прямо в лицо.