Измена. Свадьба дракона
Шрифт:
Рейнхард нечитаемым взглядом окинул Байлока, а после меня, лицо его приобрело насмешливое выражение.
— Эта маленькая вейра, нир Байлок, съест вас вместе с вашим великолепным драконьим хвостом и не поморщится. Я сам возьмусь за ее кураторство.
— Вряд ли у нее атакующая магия, — усомнилась драконица, окинув меня словно бы пренебрежительным взглядом.
Так смотрят на вещь. Так смотрела Альене.
Так посмотрел на меня Клавис в тот последний день, под сводами храма.
Недалек тот день, когда также на меня посмотрит и ректор из клана Винзо. Потом, после того, как окончательно
— Это не имеет значения, мой уровень позволяет вести и ткачей, и чтиц, и кукол.
— У нас воинов половина Академии, зачем брать в нагрузку эту слабенькую вейру? — зажурчал старикан, добродушно поглядывая на меня. — Отдай мне, у меня не забалуешь, тебе ли не знать…
Ректор легкомысленно усмехнулся, но во взгляде, брошенном на меня, не было ни доли этой легкости, только уверенность, что мне никуда от него не деться. В серой заводи его глаз мелькнул вертикальный драконий зрачок, а после снова сделался нормальным, обманчиво-человеческим.
Верно. Я достойным противником для ректора Винзо не была, а значит, его противником должен стать кто-то другой. Равный. Нир Байлок казался мне по-прежнему опасным, и в любой другой день я бы с ним не связалась, но по-какой-то причине он заинтересован во мне, и по какой-то причине он единственный в этой комнате, кого Рейнхард признает равным.
— Я, наверное, ткач по типу магических умений, — я тихо обвела взглядом замерших драконов. У них были такие лица, словно с ними заговорил один из магических предметов, выложенных на столе. — Заниматься с ниром Байлоком мне будет проще.
И полезнее для жизни.
— Вы отказываетесь от кураторства Рея? — с недоумением переспросила Каштановая драконица.
У нее на лице было написано, что сама бы она ни за что не отказалась, взяла бы все, что ей предложил Рей. Рейнхард. Очень опасный вейр Винзо. Бедная драконица просто не в себе, если называет его Реем и хочет ночи напролет заниматься с ним кураторством…
Так. Стоп. Нужно прекратить думать на эту глупую тему.
Я с трудом подавила желание хлопнуть себя по щекам, чтобы привести в чувство, но легче почему-то не стало.
— Не то, чтобы отказываюсь, — осторожно ответила я. — Но кураторство проще дается по типу магии, а я совсем не воин. Наша магия будет вступать в конфронтацию, что усложнит обучение…
Договорить я не смогла.
Рейнхард смотрел прямо на меня, и в его глазах горел неприкрытый, по-ледяному страшный гнев.
8. Академия!
Из экзаменационной комнаты я вышла на трясущихся ногах и с огромным желанием прилечь на ближайшую горизонтальную поверхность. По опустевшим коридорам я спустилась к академическому парку и без стеснения уселась прямо на траву.
Я победила.
А чувство было такое, словно проиграла. Сидела и не могла забыть этот отчаянный и страшный взгляд, в котором ненависть мешалась с болью. С горечью. Я знаю, в той, прошлой, жизни я часто видела такой же. В зеркале.
Но
Я совершенно точно познакомилась с Рейнхардом в день нападения на дилижанс, я не видела его в гостях клана Тарвиш, он никогда не приезжал с Альене, и его имя никогда не упоминал Клавис. В доме часто произносили «Винзо», но никогда «Рейнхард». И он тоже не был знаком со мной, потому что называл вейрой и спрашивал мое имя. Хотя, если подумать, он совершенно переменился после слов Альене, но… Это же совсем другое. Реакция брата на более удачливую соперницу сестры, хотя я могла бы поклясться распятием, что если кому и повезло из нас двоих, то именно Альене. От нее никто не отказывался, ею никто не пренебрегал.
Не знаю, сколько я так просидела, но очнулась только когда потемнело небо, а в воздухе повисла предвечерняя свежесть. Рядом со мной остановились лакированные туфли с серебряной пряжкой. Взглядом я добралась по стройным ногам и дорогому камзолу до физиономии знакомого блондина.
К моему удивлению он по-простецки плюхнулся рядом со мной, устало привалившись к дубу.
— Зря ты отказалась от кураторства ректора, он — мощь.
Как это тонко подмечено.
Но одно дело, когда эта мощь на твоей стороне, и совсем другое, когда на противоположной.
— Он ректорствовует всего полгода, но здорово изменил правила, ты иномирянка, поэтому не знаешь, но он многое сделал для таких, как ты. И для таких, как я.
— Ты ант, я слышала. Неужели и антов притесняют? — настроение у меня было дурное, а неприязнь к драконам достигла пика. — Кормят в ресторане среднего класса, дают экипаж без золоченных задников, а на камзол лепят на три бриллианта меньше, чем у законного сына? Невыносимая боль.
Я читала в местной прессе о притеснениях антов с умилительной нежностью, так сильно их обижало урезанное количество благ. В статьях шел пересчет подаренных брошек, измерялась длина ленты для волос, количество оборок на платье и даже стоимость бисерных кошельков, подаренных на день Признаний.
В полумраке сада, глаза блондина блеснули холодом, и он, откинув голову, коротко расхохотался.
— Глупая иномирянка, думаешь все знаешь? Ты не знаешь ничего. Ант не имеет право носить золото, не имеет право ставить карету впереди законного сына любой семьи, не может сесть за стол раньше, чем за него сядет наследник. Не может поступить в академию раньше наследника. Анта, потерявшего ценность, можно продать другой семье, подобно рабу, или изувечить. Ант — тень, ант — второй сорт. Количество чертовых брошек и серебро говорит о статусе его владельца, количество алмазных звезд о статусе клана, и есть анты, которым веи кланяться брезгуют.
Я слушала блондина, раскрыв рот, в полном шоке от признаний. Вот это я понимаю социальное неравенство. Заходит человек в кафе, а у него буквально на груди написано, кто он и чего стоит. Серебром выложено.
Накрыло стыдом, что читала, посмеивалась, делая выводы о мире драконов на основе человеческих мыслей и чувств. В тех книгах, что я читала, анты признавались равными первым детям клана и могли занять место в семье сообразно своим талантам. Выходит, и книги лгут. Закрывают глаза на неидеальную правду.