Измена. Тайный наследник. Том 2
Шрифт:
Салемс делает еще шаг навстречу мне и задирает мою голову резким рывком, хватаясь за волосы. Приближает свое лицо к моему и обдает меня смрадным запахом из своего рта.
— А говорил. что не встанешь на колени…. Все встают, если правильно надавить.
Он смотрит на Лилиану, облизывается и снова переводит взгляд на меня.
— Неприятно, когда не можешь обратиться в дракона, верно? Мне знакомо это чувство… Старость. Рад, что ты разделил мою боль со мной.
Он приближается к самому моему уху и шепчет.
— Как тебе последний поцелуй Софии, Каэн Сандерс? Было сладко?
7
Веревки
— Я вас не подведу, — говорит Мелвилл. — Вот увидите.
— Пойдем, — говорит Чивс после недолгого молчания, и толкает парня в спину. — Сделаем носилки.
Парень с благодарностью смотрит на меня и торопится вслед за быстро спускающимся по склону Чивсом.
Я отправляю столько свободных нитей, сколько возможно, чтобы успокоить яростно бьющееся сердце Чивса. Я знаю, что мгновение, лишь один удар сердца отделял его от того, чтобы ударить солдата ножом, покончив с ним.
Я устало прикрываю глаза, продолжая создавать сложнейшую музыку из нитей, что лечат Иоса.
Теперь дыхание его намного сильнее, а сердце бьется уже не так неровно. Похоже, самый страшный момент миновал и все, что нужно теперь — это доставить его в безопасное место.
— Все будет хорошо, — говорю я и глажу его по щеке.
Он нервно вздрагивает во сне, но не просыпается. Я вижу его сердце, как пылающий шар, окруженный тысячами нитей, которые исходят из меня. Я почти чувствую его переживания в данный момент, словно на какую-то бесконечно малую долю заглядываю в то, как воспринимает этот мир он.
И с удивлением обнаруживаю в его сердце сильнейшее чувство по отношению ко мне. Чувство настолько сильное, что оно даже ярче чувства к его покойной жене, которое тоже горит ярко и светло, но с изрядной долей скорби. Дальше идти я не решаюсь, потому что дальше лежат чувства к его покойным детям, о которых он, в отличие от своей жены, никогда не рассказывал мне и я понимала, что раны, даже спустя столько лет, не зажили на его сердце.
Я на мгновение задумываюсь, а не избавить ли его и от этих шрамов, от этой боли, которой страшно даже касаться. Но не решаюсь. Это будет нечестно по отношению к нему. Он должен сам хотеть этого, потому что вместе с болью может уйти и часть воспоминаний.
— Сколько же ты всего пережил, — говорю я тихим шепотом, не отпуская его из своих рук. — Ты не рассказал мне и малой части. Так же как и о своей любви…
Я долго сижу с закрытыми глазами, слыша только дыхание иоса и чувствуя мягкую хватку Клинка на своем плече. Теперь я могу управлять той магией, что была мне дарована, гораздо лучше. Я начинаю разбираться в том, какие нити лучше подходят для одного, а какие для другого дела. По своей сути все нити универсальны и могут служить любой задаче, но каждая из них имеет свое направление, в котором ее работа эффективнее, а звук гораздо чище, поэтому гармонии получаются совершенно другого качества. Мне кажется, что я постигла только крошечную долю возможностей этой силы, но даже этого хватает для того, чтобы спасти человеку жизнь, человеку, который должен был умереть.
Чем бы ни
— Нужно переложить его, — Чивс касается моего плеча.
Его хриплый голос выводит меня из сосредоточенного оцепенения, в котором для меня существуют только звуки и гармония нитей, поддерживающая жизнь Иоса.
Они осторожно укладывают его на носилки и бережно несут вниз, стараясь не споткнуться на острых камнях.
Я держу Иоса за руку всю дорогу до повозки и когда его осторожно кладут под крытую часть, я сажусь рядом с ним, не решаясь оставить его ни на минуту.
— Соберите доспехи, — говорю я, — мы сможем продать их в городе. И пожалуйста, поторопитесь.
Через пять минут они сваливают все оружие и сверкающие латы, укрепленные драконьей магией в повозку, поверх ящиков.
— Мы собрали все, кроме поврежденных и тех, что на трупах в яме. Нет времени их вытаскивать, — говорит Чивс и треплет вожака своей упряжки по спине.
— Тогда поехали, — говорю я. — Нужно ехать как можно быстрее. Надеюсь, твои собаки справятся.
— Это лучшая упряжка на тысячу миль вокруг, — с гордостью говорит Чивс и садится во главе повозки, с недоверием поглядывая на Мелвилла, вынужденного сесть с ним рядом.
Тот раздобыл где-то рубашку и штаны, должно быть из вещей Иоса, и выглядел теперь совсем как простой деревенский житель. Совсем и не скажешь, что еще каких-то полчаса назад он едва не перерезал мне горло, будучи одетым в имперские княжеские доспехи.
Когда мы проезжаем по тому месту, куда провалились двое из солдат, когда Чивс дернул рычаг, я вижу на земле лишь следы крови, больше ничего не напоминает о том, что здесь была битва.
Клинк быстро, словно молния, перебегает от камня к камню, оглядывая то, что впереди. Настоящий разведчик. Я улыбаюсь, глядя на то, как он резво закапывается в песок и выпрыгивает из песка через несколько метров, выпуская струю пламени.
— Как вам удалось приручить огненную ящерицу? — с интересом спрашивает Мелвилл. — Говорят, что это почти невозможно.
— А как ей удалось приручить такого тупого барана, как ты? — злобно спрашивает Чивс и сплевывает в песок.
Мы едем дальше и под колесами повозки хрустят металлические болты, которые сотнями выпускал Иос из большого орбалета на скрытой башне.
Вот здесь он ранил сержанта. А здесь стояли повозки…
— Сколько вас прибыло сюда? Не считая тех, кто были здесь, — спрашивает Чивс.
— На запад отправился отряд из пятидесяти. Мы разделились, чтобы расширить радиус поиска девушки, — отвечает солдат. — Деревни обходят тройками. В городе еще осталось около двух дюжин солдат, они обыскивают дома, квартал за кварталом.
— И давно вы здесь? — снова задает вопрос Чивс.
— Мы отправились сразу же, как улетел император Шрайк… Когда это было… Два месяца назад.
— Куда улетел этот хренов крылатый упырь? — спрашивает Чивс.
Парень хмурится и хватается за поперечную балку, чтобы не упасть с повозки из за сильной тряски, которая нарастает по мере увеличения скорости. Колеса под нами стучат, натыкаясь о камни и каждый удар болезненно отзывается в теле Иоса.