Измена. Ты больше не моя
Шрифт:
— Мачехой ты не станешь, — заявляет Марина. — Ни за что! — Но это не тебе решать! — усмехается Карина, чувствуя свое превосходство.
Она делает шаг вперед.
Ближе и ближе…
Еще!
Совсем близко застыла.
Так близко, что видит каждую пору на лице Марины, чувствует запах ее клубничной жвачки и дурацких духов Toy 2 Bubble Gum от Moschino.
— Я скоро рожу твоему папочке маленького, розовощекого малышка. Или малышку! Он будет агукать своему папочке и тянуть к нему свои крохотные,
Идея, кстати, огонь…
Карина так вдохновилась, что даже сама поверила в это: ох, может быть, зря, она не пошла в театральный? Такой талант пропадает зря… Но там же надо долго учиться, а еще среди театральных нормальных мужиков мало: говорят, там много педиков и тех, кто спит вообще со всем подряд. Тем более, люди искусства — себе на уме, зажравшиеся и не очень искусную игру раскусят на раз-два.
Нет уж, с обычными мужиками как-то попроще, их охомутать гораздо быстрее. У Карины немаленький опыт, вот только замуж никто не звал, но Ромочка сделал предложение. Назло бывшей или нет, это уже не важно.
Цель оправдывает средства.
Победа стоит небольшой хитрости.
Иногда победа стоит любой хитрости, даже обмана о несуществующем ребенке…
Еще бы выносить его было было так же просто, как сказать об этом, и потом… организовать бы жизнь так, чтобы этот орущий комок не мешался под ногами.
Было бы замечательно.
Но дуре-Марине знать о том, что ребенка нет, не стоит.
Она же овца, сейчас разревется от несправедливости и побежит к мамочке, а та наседка примет дочку под свое крылышко и назло бывшему мужу будет держать ее подальше от него.
Карина уверена, все так и будет: разводящиеся пары и пары в разводе — враги навеки.
Большая часть — так точно.
Уж Карина об этом знает, как никто другой, ее родители развелись рано, а ее саму шпыняли между собой, как мячик. Никому не нужный мячик, потому что предки быстро обзавелись вторыми семьями, детишками… А ее, проблемную, строптивыю, спихивали друг на друга, на бабушек-дедушек, теть…
Карина так охотно влезла в семью Ромы и Вероники, потому что терпеть не могла счастливые семьи, так что семя предложения заигрывать со старым ленивым пнем упало в благодатную почву.
Итак, Марина скоро отойдет в сторону и планам Карины ничего не грозит.
— Будь пай-девочкой, иначе скоро я и мой малыш помашет тебе ручкой: бай-бай, детка. Ты больше никому не нужна, сама о себе заботься! Может быть, ты и мамочке своей не нужна? Иначе почему так усердно к папуле таскаешься? Никому… Никому ты не нужна!
Карина была уверена: сейчас Марина разревется и убежит.
Потому что именно так поступают тепличные цветочки.
Но чего она не ожидала, так это того, что Марина
Удар об острый край комода отдается алой вспышкой.
Глава 38. Она
Растерянно перебираю в голове события: как так вышло, что я попалась на удочку? Господи, все же проверили! Квартира была чистой, документы — в порядке, бабулька эта не выглядела больной.
Адекватная, бодрая, с блеском в глазах.
Боже, я на нее еще посмотрела и подумала: дай боже, мне в семьдесят так скакать!
Не может этого быть.
Я звоню ей, той, которая продала мне квартиру.
В динамике голос старческий, дребезжащий.
— Алло?
— Анна Александровна, это Вероника. Я у вас квартиру купила. Вы что такое городите? Какие еще признаки невменяемости? Что вообще творится?
Может быть, глупо, но я хочу воззвать к ее совести, я все-таки верю в человечество, в его хорошие качества, если звоню и пытаюсь чего-то добиться.
Но…
В ответ — слезы.
— Я тебе квартиру продавать не хотела. Мошенница! Я сдать хотела, сдать… Ты меня обманула?
— Я? Кого я обманула, что вы несете! Вы от меня деньги получили. Несколько миллионов! Все задокументировано?
— Какие деньги? — удивляется. — Не было никаких денег, ничего ты мне не передавала, негодяйка! И бумажки я подписывала, не глядя.
— Что значит, не было денег? Я передала их вам за минуту до того, как мы вошли и сели подписывать документы. Это вы еще сами настояли, что не хотите большие деньги в офисе при ком-то пересчитывать, и по старинке, ручками своими все пересчитали.
Должна признать, пачки денег она отсчитывала, лихо, не хуже, чем счетная машинка! Посмеивалась, что работала в конторе, где нала было много.
И я поверила.
Уши развесила…
— Не было денег. Обманула ты меня… Окрутила! Витенька… — плачет. — Тут эта мошенница.
В динамике — голос.
Мужской, нахрапистый, наглый.
— Ты, что, мою бабушку решила запугивать? Я сейчас ментов вызову!
— Какое запугивание? вы о чем?
— не отпирайся! Я все слышал, а ты, Люд, — спрашивает в сторону. — Слышала?
— Конечно! И бабушка в слезах, все очевидно…
Я бросаю трубку.
Мысли в огне, мечусь по квартире, из рук все валится.
Не успела даже немного успокоиться, как в дверь снова звонят.
Настойчиво, дерзко!
Смотрю в глазок — там те же менты, что приходили. Только на сей раз уже не одни, а целая толпа рядом с ними — та самая бабушка, и, кажется, ее внук с женой, еще какая-то женщина.
Боже, что здесь творится?!
Стучат и стучат, бахают кулаками по двери.