Измена. Ты меня никогда не любил
Шрифт:
— Что, решила дать второй шанс?
— А надо было выйти замуж за одного из твоих престарелых партнеров? — сразу же лезу защищаться.
Отец склоняет голову набок и хмурится:
— Я что, совсем отбитый — выдавать тебя замуж за этих мудаков?
Шокированно открываю рот:
— То есть… ты никогда не собирался?
— Ну, — мнется, —
Отец говорит искренне, я знаю. Он никогда не врет, предпочитает правду.
— Ты прекрасно выглядишь, — кивает мне и протягивает руку, чтобы я взяла его под локоть.
Вообще-то, мы это не оговаривали, я планировала сама выйти к Роме, но если отец хочет вести меня под венец, кто я такая, чтобы отказываться?
Беру его под руку. Он говорит:
— Что шрам свела — молодец.
Закатываю глаза. Хочется застонать.
— Отец!
— Ну что «отец»?! — возмущается он. — Красивое лицо — и испорчено шрамом. Настька расти будет, вопросом начнет задаваться: что не так с мамой и почему на нее так пристально смотрят другие.
— Она бы не задавалась этим вопросом, — мягко улыбаюсь, находя дочку взглядом. Настюша сидит на руках у своей бабушки, моей мамы, и пытается сорвать у той бутоньерку с руки. — Дети, знаешь, ли любят своих родителей несмотря ни на что. Неважно, изъян внешний или внутренний. Мне ли не знать.
Отец медленно поворачивается и смотрит на меня внимательно. Выдавливает болезненную улыбку. Я вижу, что он хочет что-то сказать. Я даже догадываюсь что. Но, видимо, у него не хватает сил. Или решимости. Или мужества.
Но глаза… там гораздо больше. В них читается вся правда и целое море раскаяния.
Пусть молчит. Мне не нужны слова — что толку в них?
Лучше пусть все покажет, так будет доходчивее и понятнее.
Под красивую музыку он ведет меня по украшенному белыми цветами проходу, под взглядами наших самых близких и родных. Братьев
Доводит до алтаря, где меня встречает Ромка, который весь извелся и явно настроен не очень дружелюбно по отношению к моему отцу:
— Виссарион Арамович, — кивает моему отцу и жмет руку.
Отец передает меня ему:
— Роман. Теперь-то, я надеюсь, не оплошаешь?
— Ни в коем случае, — мой будущий муж качает головой и берет мою руку.
Притягивает к себе, тут же целует в губы. Это наша церемония и наша жизнь, поэтому мы будем вести себя так, как того хочет душа, не дожидаясь позволения регистратора поцеловать невесту.
Мы обмениваемся клятвами, кольцами и празднуем нашу новую жизнь, которая окажется разной. Будут еще ссоры, будет безграничная радость, слезы и нежность. Будет смех и долгие томные ночи. Самое главное то, что мы вместе.
Настюшка осталась на ночь у родителей Ромки, поэтому муж раздевает меня у бассейна и тянет в воду. Нежимся, наслаждаемся друг другом, доводя до предела.
— Дель, ну скажи, что мне надо сделать, чтобы ты созналась? — спрашивает хрипло, шепча мне в основание шеи.
Закидываю голову к ночному небу и смеюсь:
— Раз сам все знаешь, чего спрашиваешь?
— Это он, да? — легонько кусает меня.
— Мне кажется, да, — шепчу серьезно.
— Как назовем? — смотрим друг другу в глаза пьяно.
— Как тебе Демид?
Смакует имя на языке и лукаво улыбается:
— Идеально. Кстати, для следующих детей тоже надо придумать имена.
— Волков! Ты ненасытный зверь! — смеюсь.
— Неужели ты думала, что так легко отделаешься от меня? Даже не думай, Волкова, не получится.
Смеюсь и тону в нем, в счастье и в этой всепоглощающей и прощающей любви.
Конец