Измена. Ты (не) мой генерал. Книга 2
Шрифт:
Олиф стоял тут же, не в силах отвести взгляда от своей любви — Иды, но молчал. Он пришёл проводить друга и пожать ему неповреждённую руку, а, возможно, и попробовать отговорить от плохой идеи.
— Зоран, — начал он, поворачиваясь к нему. — Одумайся. Уверен, твоя жена вернётся в скором времени. И что тогда? Ты со своими связями сможешь ей помочь, но что, если и ты станешь преступником? Подумай, на что обрекаешь Иду и доброе имя Бейлей?
— Спасибо, что пришёл, — обнял генерал Миораля, — но стоя здесь, я как никогда уверен, что избрал верный путь. Я верну Авилину чего бы мне это не стоило.
— Там мои дети, — улыбнулся грустно Осберт, смотря на подрагивающую фиолетовую энергию. — Я должен разыскать Ави и Альфа, чтобы убедиться, что они в безопасности.
— Ида, — Олиф оказался около выродки, беря её за руку, но она тут же избавилась от его касаний.
— Моя семья давно отвернулась от меня, — сказала, глядя ему в глаза, — и Ави — сестра по-настоящему, я не могу оставаться в стороне, когда она так нуждается во мне. Здесь меня всё равно никто не ждёт, — она резко повернулась и пошла к компании стоящих у стены переправщиков, с которыми Авалос договорился о работе.
— Береги себя, — хлопнул Зоран по плечу друга и отправился вслед за Идой.
Двое выродков подскочили, раскрывая портал, и Олиф видел, как генерал только что стал изгоем в Аскарде. Он развернулся, чувствуя, как рвётся на части его сердце: оттого, что он больше никогда не сможет быть с Идой, оттого что его покинул самый близкий друг.
Как только стена закрылась, четверо спутников огляделись, пытаясь понять, в какую сторону стоит двигаться, и Авалос раскрыл карту, которую ему удалось выкупить у одного эльфа. Решено было направиться в сторону столицы, хотя, если посудить, Авилина могла быть где угодно. Но сейчас, оказавшись за магической стеной, Авалос почувствовал, что она жива. Что его любимая здесь и её ангелон зовёт его.
— Следует идти на Восток, — Зоран свернул карту, убирая её в заплечный мешок, и выбрал одну из нахоженных троп. У выродков улыбающегося Джимми удалось обменять мальдены на эльды — золотые и серебряные монеты эльфов, которых, по предположению генерала, должно было хватить на всё путешествие. Он разделил деньги на несколько маленьких мешочков, раздав каждому по два на случай утраты или кражи.
Припасов, размещённые в заплечных мешках, должно было хватить на несколько дней. Воду решено было не брать, поскольку на пути всегда есть возможность разыскать ручей или реку. В сопровождающих ему достались не лучшие из воинов, но храбрые сердцем и действительно те, кто пойдёт до конца.
Главное было не попасться на глаза охранникам стены, потому что тогда они не только не вернут Авилину, но и сами окажутся в тюрьме за преступление против Эльдиона.
Заслышав шаги, Зоран тут же приказал остальным пригнуться, и через несколько секунд мимо прошли несколько воинов, осматриваясь по сторонам в поисках преступников. На сей раз им удалось спрятаться, но сколько ещё опасностей поджидает, пока они не обнаружат Авилину.
За несколько дней до этого Торну удалось смастерить пару браслетов, способных менять облик, но требовались эльфы, которые и должны были стать прототипами. Если старый лис в любой момент мог принять ипостась животного, то браслеты способны защитить только двоих из них.
В первой же деревне лис смог
— Как только мои силы восстановятся, я снова примусь за обереги, но сейчас кому-то из вас придётся прятаться.
— Спасибо, — генерал потрепал его по плечу, принимая дары. Он понимал, насколько приключение тяжело для старика, но тот сам хотел исправить ошибку.
— Возьмите, — протянул Авалос браслеты Осберту и Иде. — Только не снимайте их, других нет!
Они приняли украшения, тут же надевая их на запястье, и с удивлением посмотрели друг на друга.
— Невероятно! — ахнул Осберт, рассматривая красивую эльфийку с белокурыми локонами. — Ида?
— Эйр Осберт, вы так изменились, — улыбнулась она в ответ.
Но полюбезничать им не удалось.
— Так-так, кто тут у нас? — раздался за спиной голос.
Глава 15
Найл вернулся в замок каким-то уставшим, потому что всю дорогу фейри отказывалась идти за ним по своей воле, и ему пришлось прибегнуть к магии. Это порядком измотало его и выбило из сил, а потому стоило поторопиться под охрану стражи, как бы недруги не напали откуда-нибудь.
Довольно неплохо разорив казну за ближайшую неделю, дабы ему принесли голову братца, он ждал известий от лучших наёмников Эльдиона со дня на день.
— Ну давай же, — схватил за предплечье Лаору, чтобы придать ускорение, подходя к дворцовым воротам.
Идея с женитьбой играла ему на руку. Благодаря этой хитрости он укрепит свою власть и найдёт поддержку хотя бы на время в богатых семьях империи, потому что каждый захочет видеть на троне свою дочь.
В ближайшее время можно было быть спокойным, потому что, если Ингальвур мёртв, а Найл очень на это надеялся, то больше у него не осталось врагов. А народ вскоре привыкнет к новому правителю и перестанет роптать, как только Найл обзаведётся наследником.
— Пропускай, — гаркнул в сторону зазевавшегося охранника, который не сразу признал императора, и тот испуганно отскочил в сторону, открывая вход.
Найл прошёл вместе с пленницей по мощёной дорожке, уходящей к замку, и бросал взгляды на садовников, подготавливающих сад к приезду гостей. Всё должно быть идеально, как и его выбор: расчётливый и холодный. Конечно, хорошо, если избранница окажется прелестна лицом, но Найл готов был взять в жёны и крокодила, лишь бы заручиться мощной поддержкой со стороны её родственников. Потому, прежде чем делать выбор, предстояло как следует изучить семейные связи.
Жена будет фиктивной, а ему же ничего не мешает иметь других женщин, например, эту милую фейри, что взял трофеем от старика. Он раздумывал, не отдать ли приказ похоронить его, чтобы звери не растащили бренное тело, но почему должна болеть голова и об этом, когда много других более важных дел.
Иметь любовниц никогда не воспрещалось ни одному императору, хотя отец, если верить слухам, смотрел лишь в сторону его матери. Глупец. Отказывался от стольких удовольствий, любя одну. Да есть ли эта любовь на свете? Найлу казалось, что её придумали те, кто не умеет держать в руках собственные чувства. Ему же это не грозило.