Измена. Ты (не) моя истинная
Шрифт:
Как только хлопает дверь, я горблюсь и уже не сдерживая слез, плачу. Затем опускаюсь на пол и собираю локоны в руку.
Десять сантиметров.
Это ровно столько, сколько успело отрасти с прошлого раза.
Смотреть в зеркало – это своеобразная пытка. Я знала, что на меня снова будет смотреть урод, с хаотично обрезанными волосами и шрамом на пол лица.
Зато я жива.
Я встаю с колен, отношу свои волосы к шкатулке, открываю
Захлопнув шкатулку, я раздеваюсь и ухожу в ванную комнату. Включаю воду, чтобы наполнить ванну. Теперь мы можем пользоваться такими благами цивилизации благодаря Ангелы. Точнее ее мужу.
Пока наливается теплая вода, я перехожу к самой неприятной части.
Снять повязку с руки.
Первым делом я накидываю звукоизоляционный купол на комнату, чтобы никто не слышал моих криков. Затем, сжав зубы, хватаюсь за конец повязки и начинаю медленно развязывать бинт. Сначала все идет хорошо, пока не доходит до последнего витка, что соприкасался с кожей.
Давай, Лина. Ты справишься.
Сжав до скрипа зубы, дергаю за бинт.
Крик все равно вырывается из моего горла, а перед глазами темнеет.
Через несколько минут мое состояние нормализуется.
Отлично. Самое страшное позади.
Теперь необходимо промыть рану и обработать мазью. Но сначала ванна…
Со стоном я опускаюсь в теплую воду, о которой мечтала неделю. Кажется я готова пробыть здесь целую вечность.
Вода немного успокаивает меня. Прикрыв глаза, я просто расслабляюсь и пытаюсь ни о чем не думать.
Когда-нибудь я обязательно заживу своей жизнью, у меня будет собственный дом, в котором я буду хозяйкой. Обязательно отращу волосы и буду носить роскошные платья, как у Ангелы. Нет. Даже лучше. И никто не захочет моей смерти.
Когда-нибудь…
Это лишь мечты. Ничего из этого мне не светит. Я навсегда останусь здесь, в том положении, которое имею и ничто не поможет мне. А все из-за ошибки, которую вынуждена была совершить по требованию родительницы.
Я провожу неопределенное количество времени в ванной, пока вода не остывает. Затем отмываюсь и, чистой, выхожу в комнату.
Теперь рана.
Я долго смотрю на кровавые узоры, которые выглядят так, словно кто-то вырезал их ножом. Причем искусно.
Только есть одно но. Их никто мне не вырезал. Это плата, за мой поступок. И теперь, каждый день, я вынужденна с этим жить.
Если я вовремя не обработаю рану целебной мазью, то она начнет гнить. И тогда придется лишиться еще и руки. Иногда, когда нервы сдают, я раздумываю над тем, чтобы смириться с этой судьбой.
А иногда…
Я открываю ящик и достаю баночку
Наконец, приведя себя в порядок, я выхожу обратно в столовую. На пол пути останавливаюсь, прислушавшись к разговору.
– Скоро осень, начнутся дожди. Ты сказала ему о нашей проблеме? – Голос матушки сейчас требователен, а не показушно слащав.
Значит Гектор и правда ушел. Оно и к лучшему.
– Пока нет. – Недовольно отвечает ей Ангела.
– Плохо. До осени он должен успеть нанять кровельщиков и починить нам крышу.
– Да поняла я, поняла. Сегодня же оповещу его об этом.
– И еще…
– Лина, что ты там стоишь, будто не родная. Проходи к нам. – В липовом радушии расплывается моя сестра, заприметив мое присутствие.
Я неуверенно вхожу в столовую, все еще ощущая запах Гектора. Цитрусовые нотки щекочут мой нос. Я незаметно вдыхаю его, на что сердце отзывается трепетом.
– Прекрасно выглядишь. – Окинув теперь меня наглым взглядом, подцепляет Ангела.
Мы обе знали, что выгляжу я отвратительно. Особенно волосы, которые мне матушка нещадно обрезала около часа назад.
– Угу. – Соглашаюсь я и сажусь за стол.
Илия с Домиником тоже тут. Когда я обнаруживаю их, мне становится теплее на душе. Они такие душки.
– Лина, детка. Пойди в сад и развлеки детей. Нам с твоей сестрой нужно кое-что обсудить. – Вдруг говорит мне матушка.
А я и не против. Лучше проводить время с ними, чем участвовать в очередных интригах этих двух женщин.
– Ну, что ребетня, готовы к приключениям? – Весело спрашиваю я у Илии с Домиником.
Они радостно подскакивают со своих мест и бегут за мной в наш небольшой сад. Оставшись наедине, я спрашиваю у них.
– Чем хотите заняться сегодня?
– Сказ… – Начинает говорить Доминик, но его перебивает Илия.
– Почему ты себя так странно ведешь при нашем папе?
Мои глаза расширяются от страха и от выводов девочки. Я прекрасно понимала, что со временем, когда дети подрастут, то будет сложнее скрывать истину. Либо же придется им все рассказать. Но я не думала, что это произойдет так рано и отвечать на этот вопрос придется именно мне.
Я проглатываю слюну и ничего лучше не придумываю, как ответить:
– Тебе лучше спросить об этом свою маму.
Доминик тем временем подбирает с земли веточку и начинает ее рассматривать, совершенно не имея интереса к нашему разговору. А вот Илию мой ответ не устраивает.
– Я спрашивала.
– Вот. Тогда в чем вопрос? – Осторожно все же задаю я ей свой. В данной ситуации главное не паниковать и не сболтнуть лишнего.
– Она сказала, что я задаю слишком много вопросов. Это дело взрослых, а я еще не доросла до того возраста, чтобы понимать.