Измена. В ловушке лжи
Шрифт:
– Пустите меня! – меня за руки держали какие-то мужчина и женщина в медицинских халатах.
– Вам нужно успокоиться, ему сейчас делают операцию, туда нельзя.
Я села на корточки, обняв свои колени. Если он не выживет, то и я не знала, как буду жить дальше. К глазам подступили запоздавшие слёзы, и я разрыдалась прямо там, в коридоре, сидя на больничном полу.
До моего плеча едва заметно дотронулась чья-то рука.
– Девушка, которая была рядом с ним, отделалась более легкими травмами, – рядом со мной всё ещё была врач, которая меня
Её фраза вырвала меня из моего состояния.
– Какая девушка? – спросила я, размазывая слёзы по щекам, и всё ещё рвано всхлипывая.
– Екатерина Верещагина. Вы её знаете?
– Да, это учительница нашего сына.
Я обернулась на Кирилла, но перед глазами всё плыло.
– Кирилл, куда он ехал? Почему Екатерина Николаевна была вместе с ним? – Кирилл мне не ответил, виновато потупив взор в пол.
– Кирилл! Что происходит?! Почему они были вместе? – мне казалось, что я кричу, а через пять минут я нашла себя сидящей на одном из жестких стульев, прикрученных в коридоре рядами, и продолжающей повторять «Что происходит?».
Я перевела взгляд на друга мужа, сидящего рядом.
– Лер, послушай, наверное, это неправильно, я давно должен был тебе сказать. Ведь я и твой друг тоже. В общем…
Я не дослушала Кирилла, и отключилась до того, как он успел закончить предложение.
2 глава
Запах нашатыря вырвал меня из темноты.
Это ведь всё сон, правда? Я сейчас открою глаза, и окажусь дома, в том дне, когда мы должны переезжать в дом нашей мечты. Рядом будет спать Егор, и я, перевернувшись на бок, и обняв его, позволю себе подремать ещё.
Но я, с трудом разлепив веки, начала щуриться от потолочных ламп, словно специально светящих в глаза. Моя голова была на коленях Кирилла, а рядом со мной с встревоженными лицами стояли две медсестры.
– Как вы себя чувствуете? – спросила одна из них, будто этот вопрос вообще был сейчас уместен. Я закрыла глаза обратно.
– Нормально. Сейчас, только немного полежу.
– Ну и испугала ты меня, – тихо проговорил Кирилл, и я сделала попытку привстать, но голова тут же снова закружилась.
– У нас дежурный терапевт в третьем кабинете. Вы сможете её донести, чтобы он посмотрел? Я могу кресло привезти, но так будет быстрее. Все кушетки заняты, больница переполнена, – обратилась работница больницы скорее всего к Кириллу.
– Да, конечно.
Моё тело взмыло в воздух. Нужно отдать должное другу мужа. Он шел так, будто ему совсем не было тяжело.
Я же просто сконцентрировалась на дыхании. Старалась делать вдох и выдох, будто в этом был какой-то смысл.
– Аркадий Фёдорович, девушке плохо стало в коридоре. У неё муж в аварию попал, сейчас на операции. Посмотрите, пожалуйста.
Я услышала какой-то невнятный ответ, и меня внесли в небольшое помещение, больше напоминающее санитарную комнату. Всё вокруг было в белом кафеле, мебель была явно из прошлого века, как и кушетка,
Мы давно всей семьей были клиентами частных клиник, и я даже забыла, что больницы бывают вот такие.
– Так, милочка, похоже, перенервничали вы. Давайте для начала давление измерим и пульс, дальше будем думать, что с вами делать.
Я покорно следила за манипуляциями врача. Он расстегнул пару пуговиц на моей рубашке, видимо, чтобы дышалось легче, но это не особо помогало. Каждый раз, как я думала о том, что произошло, в груди образовывался ком, мешая мне нормально функционировать.
– Ну понятно. Давление резко упало, – констатировал доктор, а после обратился уже к Кириллу, который стоял рядом и всё ещё с волнением наблюдал за мной.
– Там в холле есть автомат с кофе и чаем, сможете принести? Что-нибудь послаще.
Тот кивнул и скрылся за дверью.
– В обмороки часто падаете?
– Нет. Во время беременности только было.
– Ладно, сейчас полежите, выпьете сладкого чая, должно стать полегче. Но лучше последите за своим состоянием. Если в течение суток ещё будете чувствовать головокружение – надо обратиться в больницу.
– Хорошо.
Я говорила больше на автомате.
Через минуту вернулся Кирилл с пластиковым стаканчиком. Я приподнялась и сделала глоток омерзительной сладкой жижи, которая была в стакане. Поморщившись, протянула стакан обратно.
– Нет, нет. Надо выпить, – строго сказал врач. И я послушно сделала ещё несколько глотков.
Странно, но головокружение и слабость действительно отступили.
Где-то через двадцать минут я покинула кабинет терапевта уже на своих ногах, но всё ещё придерживая Кирилла за локоть.
– Лер, ты же слышала, что сказали. К нему будет нельзя после операции. Поехали, я отвезу тебя домой.
Но я упорно отказывалась. Я не могла сейчас вернуться в дом, где мы ещё ни разу не ночевали, совсем одна.
– Я дождусь, пока операция завершится. Мне нужно просто знать, что он будет жить.
Кирилл ничего не сказал, тяжело вздохнув.
Я бросила взгляд на часы. Оказалось, что мы пробыли тут около часа, хотя по моим ощущениям, прошла целая вечность.
– Я не услышала, что ты сказал по поводу Славиной учительницы. Никак не могу понять, что он делал в такое время с ней вместе в машине. Мне он сказал, что на работе возникли сложности. Ты знал, куда он поехал?
– Догадывался, – слишком расплывчато ответил друг мужа.
– И? Дальше не продолжишь?
Кирилл замешкался.
– Лер, давай, Егор очнётся, и ты сама у него спросишь. Наверное, сейчас не лучшее время и место для подобных разговоров. Ты и так плохо себя чувствуешь.
Его ответ мне не понравился, а внутри начало разливаться противное мерзкое предчувствие.
К нам вновь подошла медсестра, с которой мы говорили ранее.
– Я хотела предупредить, что личные и ценные вещи, которые у пациента были при себе, мы разместили на хранение.