Измена. Верну тебя, жена
Шрифт:
Я поняла, что не стоит притворяться и строить из себя ту, кем не являюсь. Нужно быть откровенной с мужем и сразу обсуждать все, а не замалчивать. Мы ведь совсем не говорили по душам в прошлом. Но теперь все будет иначе.
— Мне столько одной не съесть! — разрываю тишину, повисшую в комнате. — Давайте помогайте! — приглашаю всех к завтраку.
— Если королевишна просит, то я с удовольствием! — облизывается на тосты с шоколадной пастой и голубикой Аленка и запрыгивает ко мне на кровать.
Обнимаю
— И чья же идея была организовать мне такой необычный сюрприз?
— Кхм… коллективная, — говорит Захар и садится с другой стороны от меня. — Сценарий мой. Костюмер Аленка, а Мирон был поставщиком цветов.
— Вот вы молодцы!
ЭПИЛОГ
Ласковый морской ветерок раздувает мои распущенные волосы, теплый золотистый песок согревает ступни.
Я в белом легком платье стою под чудесной аркой для новобрачных, украшенной белыми орхидеями, а рядом со мной в белой рубашке и свободных льняных брюках стоит мужчина, за которого я второй раз вышла замуж.
В нашем городе мы с Захаром просто расписались, а отмечать торжество полетели в жаркую страну, омываемую сразу двумя заливами — Персидским и Османским. Это поистине сказочный курорт.
За моей спиной на частном пляже рядками выставлены стулья, на которых сидят только самые близкие гости: наша доченька, моя мать, Мирон, Виталина, семья Расуловых, Эльвира Леопольдовна, подружки из Модного дома и приятели Захара.
Жаль, Рита не смогла прилететь. Мы были готовы оплатить ей отдых, но ее мать почему-то уперлась и не разрешила. А без согласия Риту никто со мной не выпустил бы.
Нанятый араб, который исполняет роль регистратора свадьбы, широко улыбается, потому что уже получил от меня согласие.
Теперь очередь отвечать Захару.
— Do you agree to become a husband for Lilia? — Он спрашивает, согласен ли Захар стать моим мужем.
Суворов не полиглот. Он знает только два языка: русский и классический матерный. Захар вроде бы догадывается о логике события, но все равно тормозит.
— He agrees! — громкий голос Мирона звучит за нашими спинами. Брат всегда готов прийти брату на помощь и отвечает за него.
— This is amazing! — регистратор протягивает нам подушечку с кольцами.
Я беру кольцо, предназначенное для Захара, и надеваю ему на палец.
— Вот так и происходят аферы. Нихуя не понял, а уже женат, — подшучивает Захар.
— Не расслабишься с нами, — смеюсь я.
Потом под аплодисменты мы целуемся.
Так приятно целоваться с Захаром. Вкус его губ будто стал слаще, или же смена обстановки и новые эмоции на меня так действуют.
После регистрации мы идем отмечать торжество в прибрежный ресторан, который состоит из нескольких бунгало без стен, но с крышами.
Наша компания не очень большая, и размещается в одном. В соседних гуляют
— Пошли танцевать, — вытягиваю мужа из-за стола.
Он не любитель танцевать, но мне никогда не отказывает.
Захар нежно держит меня за талию, а я обнимаю его за плечи. В сумерках глаза мужа кажутся темнее и сильнее завораживают. Я привстаю на носочки и целую Суворова в губы.
Хорошей идеей было кардинально сменить обстановку. У нас действительно будто началась новая жизнь.
Я прижимаюсь щекой к его груди, чтобы стать еще ближе, слышу, как бьется его сердце. Чаще, чем обычно, потому что рядом я.
— Алена Захаровна что-то заскучала, — замечает муж. — Или спать хочет.
— Пригласи ее на следующий танец, — предлагаю. — Она сразу же развеселится.
Отлипнув от мужа, обвожу глазами компанию.
— А где мама? Что-то ее давно нет.
— Наверное, ушла демонтировать свое несогласие, — хмыкает Суворов. — Ты же знаешь, что она была против нашей первой свадьбы и теперь этой.
— Я волнуюсь, Захар, — перестаю танцевать. — Чужая страна все-таки, другая культура…
Он тяжело выдыхает.
— Ну давай ее найдем.
Муж берет меня за руку и ведет от нашего бунгало.
Верчусь по сторонам в поисках матери. Вот что за поведение?
Я очень надеюсь, что это ее очередной каприз, а не что-то страшное.
Тревога, скопившаяся на душе за эти несколько минут, рассеивается, когда я замечаю вдалеке на берегу у самой кромки воды фиолетово-желтое платье мамы, его длинный подол развевает ветер.
Рядом лежат босоножки на двенадцатисантиметровой шпильке. Только Римма додумалась надеть на пляж такую обувь. И прическу сделала монументальную, высокую. На ушах крупные серьги кольцами. На запястье руки, которой она держит бокал с вином, крупные браслеты.
Мать грустна и задумчиво смотрит на море.
Я набираю воздух в легкие, чтобы позвать ее, но сбиваюсь.
Неожиданно с другой стороны выходит мужчина. Кажется, я видела его. Этот солидный араб примерного возраста матери отдыхал в соседнем бунгало.
— Натаща, почему скучаешь одна?
Оглянувшись, мать, тут же выпрямляет спинку и выше задирает нос.
— К Наташкам на общественном пляже будешь подкатывать, а я Римма Арнольдовна! Ясно тебе?
— Какая ты сроптивая кощька!
Кажется, араб восхищен моей матерью. Он останавливается рядом с ней. Глаз не может отвести от такой яркой женщины.
— А ты как Пашка! — хохочет мать.
— Что за зверь этот пащка?
— Это мой первый муж, — говорит о моем отце. — Такой же наглый и беспардонный жеребец. Я его давно отшила!