Измена. Враг моего мужа

Райт Никки

– Пусть Вадим уходит, - мой голос звучал где-то далеко, сквозь пелену моего сознания.

А я опять чувствовала, что отключаюсь. Не хочу просыпаться. Вокруг так много лжи, боли и горя. И только во сне мне хорошо.

Глава 12.

Врач сказал, что иногда такое бывает.

После перенесенной комы человек может стать верующим, говорить о загробной жизни и даже переживать часть «своей» жизни, которой на самом деле не было. Будто человек попал в параллельную Вселенную…

Поверить

в это было сложно.

Практически невозможно…

Но факты говорили сами за себя. По крайней мере, доводы моих родных звучали очень убедительно.

Мама уверяла, что Венька на самом деле не пропал, а уехал по работе заграницу. А то происшествие возле лесополосы было всего лишь недоразумением. Его автомобиль угнали вместе с документами и телефоном и бросили на дороге. Брат нашелся уже через пару часов, угонщики тоже.

С ее же слов я узнала, что во время звонка из полиции мне стало плохо, из-за чего я случайно выпала с балкона. Там невысоко, но этого хватило, чтобы удариться головой.

На мою просьбу получить свой телефон, в котором могли быть какие-то зацепки, свидетельствующие о том, что все произошедшее мне не приснилось, мне отказали. Как удобно - телефон разбился во время падения.

Казалось, всему было разумное объяснение.

Я сделала вид, что поверила. Но…

Все было слишком странным…

Ведь я точно знала, что прошедшие пару недель были реальными! Мои чувства были реальными…

Это все не могло мне просто присниться…

Мне было плохо.

А еще меня пытались убедить в том, что у меня родился мальчик. Конечно, УЗИ могло показать неправильный результат. Только… Вадик уж очень сильно мечтал о сыне. Потому я подозревала, что он как-то причастен к резкой смене пола нашего ребенка.

Все вокруг мне твердили, что я была без сознания около трех недель. То есть, с 15 мая, когда мне и сообщили об исчезновении брата. Последний день, который помню я – 5 июня. Пришла в себя я 10 числа.

Если верить врачу, маме и Вадиму, то без сознания я провела больше 3 недель. Как-то неубедительно, учитывая, что я очень быстро восстановилась после такой продолжительной комы.

А если верить себе, то из моей жизни выпало 5 дней. Как такое возможно? Я тогда потеряла сознание. Может, родители вызвали Вадима? Не удивлюсь, если это он все организовал. Но как? Снотворное, психотропные препараты? Может, я реально головой ударилась?

Не верю Вадиму… Никому не верю… Кажется, что вокруг все врут. Я стала центром какой-то непонятной для меня игры!

И главное, я перестаю верить самой себе…

Ведь я была уверена, что скоро у меня появятся доказательства того, что это все подстроил Вадим. Я пока не знаю, зачем это ему. Наверное, так жестоко он решил меня вернуть.

Я надеялась, что дома, куда меня везла из клиники мама, найду какие-то зацепки…

«Дома»…

Жилище, в котором я три месяца жила с Вадимом, никогда не было моим домом. Высокие потолки, огромные двери, вдвое выше меня, идеальный

ремонт в минималистическом стиле, мраморные детали. У каждой вещи было свое отведенное место, и не дай Бог, чтобы хотя бы одна из них выбилась, нарушая общую картину идеальности.

Дорого-богато, но совсем неуютно. Будто это не дом, а тюрьма.

Я днями напролет драила потолки, стены, полы. Потому что появление малейшего пятнышка бы нарушило эту идеальную картинку, к которой так стремился Вадим.

Он ругал меня за это. Потому что для уборки, готовки и прочих «грязных», по его мнению, дел есть прислуга.

А я думала, что он так заботится обо мне и о нашей малышке. Мужчины часто считают беременных женщины подобием мыльного пузыря, настолько нежного, что он может лопнуть и сдуться в любой момент.

Все по-разному переносят этот период. Мне вот совсем не хотелось сидеть на месте и целыми днями лежать на диване.

На самом же деле его упреки были проявлением вовсе не заботы… Уже сейчас, когда я сбросила розовые очки и смогла анализировать нашу с ним совместную жизнь без них, я вижу, что тогда Вадик демонстрировал всю свою токсичность. Пусть пока еще не ко мне. Но это было звоночком, на который я вовсе не обращала внимания.

– Мам… - наконец, я развеяла тишину. –Нашла новую домработницу? – хотела ее подловить, увидеть ее реакцию.

– Зачем? Екатерина отлично справляется, - она и глазом не моргнула.

Получается, никто никого не увольнял?

– Мамуль… - она уже сворачивала на улицу, на которой находился дом Вадима. –Может, я к Вам поеду. Мне как-то не по себе.

Чем ближе мы подъезжали, тем сильнее я начинала нервничать. И пусть до этого я была настроена решительно, сейчас мне совсем не хотелось возвращаться туда, где все произошло.

– Лисичка, это что еще за новости? – очень холодно ответила, а мое тело пробрало до дрожи. –Твой сын тебя заждался. Ему нужна материнская ласка и забота.

– Не уверена, что справлюсь…

– У тебя есть я, ты всегда можешь на меня рассчитывать, - и в этом я тоже не уверена. –А еще Вадим нанял такую замечательную няню для Валерика.

Валерика… По телу разлилось приятное тепло.

Когда только узнали о беременности, сразу решили, что назовем ребенка Валерией или Валерием. В честь покойного отца Вадима, с которым мне не довелось встретиться.

А что, если я, действительно, все это время спала?!

Мне почему-то так сильно и резко захотелось, чтобы это было правдой! И чтобы этот ребенок был моим! Все остальное было неважно. И тогда Вадик мне бы не изменял… И родители бы не переставали любить.

В душе затеплилась надежда.

Мне на самом деле хотелось увидеть малыша, взять его на руки, подарить всю свою любовь.

Но когда я подошла к кроватке, где кроха сладко спал, я почему-то не смогла этого сделать. Между мной и малышом находился широкий психологический барьер, который мне еще предстояло преодолеть. А пока я не могла притворяться.