Измена. Вторая семья мужа
Шрифт:
— Макс наш с мужем старый друг, — поясняет свекровь. — Только, к сожалению, в последние годы видимся реже, чем бы хотелось.
— Как Игорь? Лучше не стало? — интересуется у Ларисы Эдуардовны. — Он жук мне правды не скажет.
— Боюсь, только хуже, — разводит руками. — Мы боремся… но сам понимаешь…
А вот я ничего не понимаю. О том, что муж Ларисы Эдуардовны болеет, я не знала. Конечно, я старалась избегать разговоров с ней. Но Рома регулярно созванивался, делился новостями, а про болезнь ни слова.
Свекровь
Спросить ее при Максиме не решаюсь. Стыдно признаться, что я ни сном, ни духом.
Но позже, непременно поинтересуюсь.
Мы втроем обходим здание театра, направляемся к черному входу. Именно там должна была нас встретить Зоря. Еще в машине я ей написала, что еду. При этом промолчала про наличие бабушки.
«Я на месте».
Отправляю сообщение.
«Уже бегу».
Получаю мгновенный ответ.
— Если я чем-то могу помочь, — Максим хмурится. — Могу спецов пробить, лучших.
— У нас они и есть лучшие. Мировые светила. Был бы толк, — свекровь общается с начальником мужа, а я словно не у дел.
Реально как в розовом замке жила, а когда замок рассыпался, и я выглянула наружу, то каждый день новые открытия и новости. Прозреваю. Узнаю. Удивляюсь.
— И вам, мои соболезнования. Валерия, простите, конечно, не мое дело, — Максим обращается ко мне. — Я еще не говорил с Романом, не представляю, что на него нашло. Обещаю, мозги ему вправлю.
— Поздно, — горько усмехаюсь. — Но спасибо.
— Ромчик и от мамы получит. Так что надолго запомнит, — глаза Ларисы Эдуардовны хищно блестят.
— Он всегда рассказывал, какая у него замечательная жена. Ни слова плохого о вас. Домой спешил всегда, даже отпрашивался. А когда узнал, что ребеночка ждете, так неделю не ходил по офису — летал, — глубокая складка пролегает между его бровями. — Кстати, примите мои поздравления. Как доченька? Все хорошо? Здорова? Если моя помощь требуется, то я всегда готов.
— Спасибо. С Аришкой все хорошо. Мы справляемся, — от его слов горечь во рту.
Сам того не понимая, Максим прошелся по открытым ранам, снова разбередил душу.
— Возможно, это случайная, глупая связь, в которой он глубоко раскаивается?
— Связь не случайная, Максим Валерьевич. Длилась она долго и имеет вполне реальные последствия в животе моей сестры, — вот зачем я это говорю, практически незнакомому человеку?
Ответ у меня есть. Подсознательно хочу хоть так отомстить Роме. Опозорить его на работе. Так этого хочется, что сдержаться невозможно.
— В животе вашей сестры? О чем вы? — Максим странно дергается, рот искривляется.
— Они давно встречались. Теперь
Испытываю какое-то дьявольское удовольствие, раскрывая гнилое нутро мужа, сдирая его лживую маску добропорядочного семьянина.
— Алена? — Максим произносит ее имя с надрывом, почти болезненным криком.
— Да, обрюхатил мой сынок сестру Валерии, — подтверждает мои слова свекровь.
Максим бледнеет, потом зеленеет, пошатывается, глаза лихорадочно бегают, будто он ослеп, и ничего перед собой не видит.
— Мам… — двери открываются, просовывается голова Зори. Она что-то еще хочет сказать, но слова обрываются, а рот она так и не закрывает.
— Привет, внучка, — Лариса Эдуардовна ей подмигивает.
— Ты же обещала, — стонет Зоряна, глядя на меня затравленным взглядом. — Как ты могла! — потом ее взгляд спотыкается о Максима, который все так же стоит, будто ему по голове дали чем-то очень увесистым. — Нееет! Это слишком! Вы сговорились! — дочь выглядит так, будто смотрит на самого дьявола.
Глава 26
Максим растерянно кивает Зоряне в знак приветствия. Его явно не потрясла встреча с моей дочерью. Ему все равно.
Почему его так задела эта новость? Не верю, что настолько переживает за нашу семью.
— Зорь, мы все пришли поддержать тебя, — пытаюсь понять по лицу дочери, откуда этот панический ужас в глазах.
Мне тоже хочется крикнуть ей: «Как ты могла!». Поддерживать отца и их грязную связь с Аленой. Не позволяю себе этого.
— Не засчитывается, мам. Лицемерие так и прет, — заявляет очень цинично.
Смотрит на меня, как никогда раньше не смотрела, чужой, злой взгляд, пропитанный ядовитым отчаянием.
— Лицемерие?! — от ее наглости у меня дар речи пропадает.
Где та милая девочка, которая каждый час мне писала, спрашивала, как я себя чувствую, и рассказывала последние новости? Где моя Зоренька, которая каждое утро начинала с улыбки и слов любви?
— Я просила просто приехать и поддержать меня! Неужели ты не понимаешь, какой сегодня важный день! — бьет кулаком по двери.
— Я прислушалась к тебе и приехала.
— Алена где? — едва узнаю голос Максима, настолько он безжизненный и глухой.
— Там, куда посторонним вход запрещен! — огрызается.
Моя дочь, которая за всю свою жизнь ни разу даже голоса не повысила!
— Тетя Алена будет очень рада увидеть своего старого друга, — вступает в разговор свекровь, до этого наблюдавшая за сценой с ехидной улыбкой.
— Довольна, да, бабулечка? — жутко кривит губы. — Кто тебя звал? Ты обещала?
— Кто и что обещал? Так выкладывайте! — смотрю на свекровь, намеренно избегаю смотреть в сторону дочери. Я еще не могу осознать метаморфозу.