Измена. Вторая семья мужа
Шрифт:
Глава 78
Надежда
Она вздрагивает от хлопка двери. На душе неспокойно, и здоровье последнее время подводит.
— Надька, ты где? — голос мужа хриплый, взволнованный.
— Тут я. Сейчас, Мотенька, — с трудом поднимается с кресла. Она смотрела любимую передачу.
Но даже перемывание чужого грязного белья в телевизоре не приносит Надежде былой радости. Операция прошла не так удачно, ее постоянно мучают боли, слабость в теле.
Несколько дней назад звонок от Алены, ее расспросы, не к добру…
Не понимает, дурочка, что мать лучше знает. Если бы Алена ее слушала, то давно бы жила как королева, и дети были бы от достойных мужчин. К сожалению, мозгами дочь не блещет. Еще и мать в чем-то винит… А ведь благодарить должна! Надежда так для нее старалась!
Это все пагубное влияние Лерки. Вот чем обратилась доброта Надежды к старшей дочери. А ведь воспитывала, поила, кормила, сопли подтирала… Где благодарность?
Надежда тяжело вздыхает. Дочери не спешат матери помочь, копеечку подкинуть. Как заболела, так кроме любимого Мотеньки никому не нужна стала.
— У нас проблемы, — муж бросает на нее быстрый взгляд и идет на кухню. — Димка на занятиях?
— Да… скоро забирать…
— Хорошо. Не для его ушей разговор.
— Что стряслось, Мотенька? Ты голоден? Прости, я толком ничего приготовить не успела. Погано мне, родной…
— В общем… тут такое дело… брата моего за одно место взяли, — тяжело опускается на стул.
— Как? За что? Почему?
— Проверка, а там сама понимаешь, есть за что. Все летит в тартарары… Ох, Надька, полетят головы. Там новое начальство, будут братца моего распинать…
— Что ж он так неосмотрительно. Надо было хвосты подчищать, — Надежда садится напротив мужа.
— Поумничай мне тут, — раздражительно фыркает. — Дела таковы, если не откупимся, он и нас сдаст. А у нас с тобой…
— Что у нас? То дело давнее, не доказуемо. Срок давности давно истек.
— Ага, а авария? А сколько еще он нас прикрывал? Ты понимаешь, что при желании еще и навесит многое, чтоб с себя скинуть! Нельзя его злить.
— Что ты предлагаешь? У нас сбережений нет… Ромка-паршивец платить тоже перестал…
— Квартиру на человечка от моего брата перепишем.
— Нет! Где жить-то, Мотенька?! Ты что?!
— За решеткой жить будем, если не подпишешь! — достает из кармана несколько смятых листов.
— Эта квартира потом и кровью заработана! Ты что! Сколько натерпелись! Мотенька, должен быть другой выход! Дай мне несколько дней, я что-то придумаю.
У Надежды в глазах темнеет. Сколько она натерпелась, жила с мерзким стариком, двух детей от него родила. К счастью, вовремя от одного спиногрыза избавилась. Но ведь рожала! Слишком высокая цена за их с Мотенькой комфорт. И то минимальный. Вон как Лариска-хапуга устроилась!
Но Надежда не хотела более богатого
Бывало, по молодости любовники богатые пробегали. Но это с разрешения и ведома Мотеньки. Чтобы ему на хлеб с маслом хватало и на икорку сверху. Надежда и тяжелых работ не боялась, главное, чтобы мужик доволен был.
Еще и двух дочек содержать, думать про их будущее… На Аленку такие надежды возлагала…эх…
С Лерки и то больше толку, там порой и с Вениамина и Ларки можно было урвать, а Ромка вообще каждый месяц приносил… Но мало, все равно состояния не нажили.
А сейчас здоровье подводит. Наде бы уже просто тихо-мирно старость проживать с любимым мужем. И вот тут такая беда…
— Нет этих дней! Сейчас надо решать! Люди приехали.
— Какие люди?
Матвей кряхтит, встает, идет в прихожую, открывает дверь. Возвращается в сопровождении таких громил, что они едва в квартире помещаются.
— Надь… если не подпишешь, не жить мне, — берет ее за руку и, пальцы целует. — Родная моя, кто, как не ты поможет…
— Куда ж мы? Как же мы? — бормочет растерянно.
— Я все продумал, на улице не останемся. Верь мне, Надь. Ты ж знаешь, что я для тебя все делал, всегда. Жизнью рисковал. Не оставляй меня!
Она верит. Всегда верила. Сколько они с Мотей прошли.
— Не оставлю тебя, Мотенька! Никогда! — восклицает Надежда, хватает бумаги, дрожащей рукой ставит подпись.
— Сговорчива старушка, — издает смешок один из «гостей». — У вас сутки, чтобы освободить жилплощадь, — забирают бумаги, разворачиваются и уходят.
Надежда закрывает лицо руками и причитает.
— Это семейное гнездышко. Сколько радостных моментов… сколько счастья рядом с тобой… а теперь что? Вот куда нам податься? Ты говорил, что нашел для нас комнатушку? — поднимает наполненные отчаянием глаза на мужа.
— Ты, Надька не знаю как. А я да, нашел, — Матвей проходит мимо жены и направляется в спальню.
— Ты снял нам квартиру? Подумал о нас? — Надежда идет следом.
Муж достает сумку и начинает быстро складывать туда свои вещи.
— Хата хорошая. И баба мировая. Молодая, фигуристая, здоровая. Ухожу я от тебя, Надька.
— Мотенька, не время так шутить, — она мотает головой. В подобное не верит. Это не может быть правдой.
— А зачем ты мне нужна? На тебя лучшие годы угробил. И что в итоге? Бабла нет нормального. Дочь… припадошная истеричка, с чужими детьми да внуками вожусь. А какой грех из-за тебя на душу взял. А благодарность где она? — выдвигаете ящики комода, сгребает все оттуда.
— Матвей, да я всю жизнь ради тебя жила! Старалась, чтобы у нас все было!
— Плохо старалась. Достала ты меня. Я себе бабу нормальную нашел. Дай хоть напоследок пожить. Сколько лет с тобой угробил, — машет рукой, окидывает Надежду пренебрежительным взглядом. Застегивает сумку.