Измена. Я больше не буду тряпкой
Шрифт:
Очень много информации, и если даже часть из нее правда, Глебу будет очень не сладко. За него так возьмутся, что мало не покажется.
А Манюня? Ведь на ней это тоже отразится? Она жена этого придурка… А их сын…
До сих пор невыносимо больно думать, что она родила Глебу! Практически сразу, как наставила Коле рога…
Он мотает головой. Отгоняя гнусные мысли. На видео еще девушка сомнительной профессии. Глебку, что застукали с продажной профурсеткой?
Он изменяет…
Ну что Манюнька, такого ты брака хотела?
Николай
— Да, Коль, многое расскажу. Но не сейчас. Давай вечером пересечемся. Я сейчас очень занята. Надо по горячим следам его топить, — говорит звенящим от азарта голосом.
— Окей. Договорились, — легко соглашается Николай.
От Паулины он сейчас ничего не добьется. А дождаться вечера у него терпения хватит. Может что-то получится пробить и по своим каналам.
Нет! Тут же сам себя одергивает. Он не будет в это лезть. По крайней мере, сейчас.
Много лет назад он пообещал себе, что оставит их в покое, не будет вмешиваться, всячески избегать и это у него получалось.
Николай не спеша собирается. Запрещает себе смотреть видео в социальных сетях. Заезжает на работу, а там все гудят… все обсуждают Глебку…
Быстро разбирается с текущими вопросами и едет на встречу с Лерой и Артемом. Припарковывается в тихом переулке, недалеко от ресторанчика, где обедают сестра с другом.
— Глебушка, мы справимся! Ты меня слышишь! — доносится до него взволнованный голос, едва он открывает двери машины.
В метрах пяти от него стоит Глеб собственной персоной, за лицо его держит какая-то тетка в красном плаще.
Глава 33
— Анж, в такой момент, ты должна быть мне опорой! — серьезно вещает Глеб. — Ты видишь, что шакалы устроили!
— Но ты повез ее в гостиницу. Думаешь, я дура не понимаю для чего! — надувает губы.
— Дура! Не понимаешь! — Глеб поворачивает голову и замечает Николая. — А вот и один из шакалов! Вспомнишь… вот и оно, — морщится.
— А ты оказывается еще та мразь. Жене практически в открытую изменяешь. И любовнице тоже, твои похождения стали достоянием общественности, — ему бы пройти мимо и не трогать кусок коричневого нечто.
Но даже сейчас в нем играет обида за Манюню, как можно изменять такой женщине? Но она же терпит? Так есть ли Николаю дело? Почему-то есть… до сих пор есть…
— А ты все угомониться не можешь, что она меня выбрала? — Глеб запрокидывает голову и хохочет. — Что так и не нашел жены, Колька? А свою неудовлетворенность в личной жизни решил на меня свалить? Иди куда шел, не мозоль глаза, — отмахивается рукой, как от назойливой мухи. И при этом у него такое надменное выражение лица, что Николай не выдерживает.
Подлетает к Глебу и делает то, что мечтал сделать еще тогда, когда застал Манюню в его объятиях. Тогда он сдержался, сейчас не может, руки так и чешутся начистить самодовольную рожу бывшего друга.
Кулак смачно прилетает в нос
— Колюня, ты совсем рехнулся, — хрипит, сплевывая кровь и пытаясь подняться. — Неужель из-за Маньки-тряпки озверел? — в глазах появляется безумие.
— Не смей так ее называть! — стоп кран окончательно срывает. Коля жаждет крови, раздавить, прибить, уничтожить, особенно после того, как он Манюню, тем мерзким, ненавистным прозвищем называет.
Снова лицо Глеба встречается с его кулаком.
— Мужчина, что вы творите! Отпустите Глебушку! — орет женщина. — Пупсичек мой, как же так… снова Маняша! Сколько она нам кровь будет пить! Еще и психа подослала! — продолжает причитать. Пытается встать между Николаем и Глебом.
— Рот закрыла! — Коля рычит на нее.
Невероятна раздражительная особь. И что только Глеб в ней нашел? Она же в подметки Манюне не годится.
Он продолжает методично избивать бывшего друга. Ярость смешивается с каким-то черным удовольствием. Как долго Николай мечтал о его крови. Дорвался.
— Коль, успокойся! Что ты творишь, дружище! — сзади раздается голос друга.
Он так увлечен избиением гниды, что даже не заметил, как появился Артем.
— Я его прибью! — скалится.
И это не угроза, а вполне реальное желание, которое в данные момент затмевает все доводы логики.
Артему удается оттащить Николая. Он тяжело дышит. Пробует успокоиться. Но тут прилетает то, что действует, словно мощнейший удар кувалдой по голове.
— Так ты сам об тряпку ноги вытер и свалил. А я подобрал, обогрел пузатую! — сплевывая кровь, вопит Глебка.
— Чего? Что ты сказал? — демоническая чернота застилает глаза, Коля сатанеет, вырывается из рук друга, подлетает к предателю. — Повтори? Она была беременна?! Врешь, гаденыш!
Манюня была беременна? От него? Или от Глеба? Она изменяла и носила под сердцем его ребенка? Или выбрала Глеба, потому, что согрешила с ним и не могла посмотреть Николаю в глаза?
Все эти вопросы вихрем проносятся в голове. Ему нужны ответы! Сейчас! Немедленно! И он хочет вытрясти их из гниды!
— Была да сплыла, — ухмыляется предатель. Он словесно нанес куда более болезненный удар, чем Николай своими кулаками, и сейчас Глебка наслаждается плодами своих мерзостей.
— Я полицию вызвала! Сейчас ты за все ответишь, псих! — не унимается одетая как чучело женщина.
Коля и ей не прочь зарядить. Заткнуть как-то ее поганый рот. Женщин бить нельзя, но это существо у него с женщиной и не ассоциируется.
— Выкладывай все, гнида! — Николай берет предателя за грудки. — Я от тебя места мокрого не оставлю.
Он не шутит. Сейчас он в таком состоянии, что готов размазать бывшего друга, превратить в кровавое пятно на асфальте.
— Она моя со всеми потрохами. Моя персональная тряпка, — самодовольно хрюкает Глеб, вытирая тыльной стороной ладони кровь из носа.