Измена. Забудь меня

Шарм Кира

Телефон, брошенный на кафель, начинает разрываться.

Черт. Контракт.

Нужно привести себя в порядок. Взять себя в руки, черт возьми!

Но на экране снова высвечивается тот самый незнакомый, неопознанный номер.

Чуть не разбиваюсь к чертовой матери, подскользнувшись на спадающей хлопьями с меня пене. Хватаю телефон и с силой швыряю его о стену.

Зачем?

Зачем, черт возьми, эта женщина снова появилась в моей жизни? В которой я успел так многое наладить? Так многое выстроить? В которой, как

мне казалось, моя одержимость наконец прошла и я научился жить… Жить, черт возьми, нормально!

У меня есть ценности. Есть бизнес, над которым я работаю практически круглые сутки. Есть мое тихое пристанище. Моя жена. Есть… Ясность рассудка и адекватность, черт меня разбери!

И мне не хочется все это терять. Я слишком дорожу всем этим. Но… Вот именно сейчас. Или нет. Ровно с того момента, как она появилась снова здесь, я чувствую, будто иду по тонкой проволоке над самой черной пропастью. И дикий, безумный ветер рвет меня. Рвет насквозь. Срывает вниз.

Туда. Обратно. В бездну. Где я, черт возьми, так легко могу слететь со всех катушек!

— Мария?

Закручиваю кран, слыша, как кто-то копошится в дверном замке. Или мне это показалось?

Нет. Все-таки звуки я угадал правильно. Неужели все же решила вернуться?

— Маша!

В секунду оказываюсь возле входной двери.

Начисто забыв про полотенце. И плевать мне, что оставляю за собой лужи. На все сейчас плевать!

Быстро распахиваю дверь, и… Тут же чертыхаюсь.

— Ох. Марк Давидович. Простите…

— Виола. Какого черта ты здесь делаешь?

Шиплю сквозь сжатые зубы, быстро напяливая на себя первое, что попадается под руку. Пиджак, который, по-хорошему, самого главного-то и не прикрывает.

Ну вот. Нанес, кажется, моральную травму хорошей скромной девочке.

Прямо застыла. Красная такая, что прям до слез. И сдвинуться не может. Приятно, конечно, когда на твое достоинство так пялятся расширенными глазами. Но она, похоже, эту часть тела видит в первый раз. Скромница же! Надо же! Еще ни разу никого не вводил своим видом в ступор!

Но сама же виновата! Какого черта она здесь делает вообще?

— Виола. Откуда у тебя ключ от моей квартиры?

Еле сдерживаюсь теперь. Чтобы не закатить глаза и не расхохотаться. Определенно, у девочки таки самый настоящий шок.

Только теперь начинает отмирать. Мечется глазами не зная, куда подевать взгляд.

— Я сейчас. Заходи уже, раз пришла.

Бормочу, с трудом сдерживая слова намного покрепче.

Возвращаюсь в ванную и хватаю полотенце. Обворачиваю бедра, хоть ситуацию, конечно, этим теперь-то уж трудно спасти.

— Ваша мама мне ключи дала, — тараторит. На меня старается не смотреть.

— Бабушка же Марии Владимировны болеет. А вы всегда на работе. Она просила, чтобы я помогла вам здесь. Что-то по хозяйству, и… Вот.

Быстро опускает на тумбочку в прихожей большой пакет.

— Это

еще что? Виола. Перестань в дверях стоять. Закрой дверь хотя бы.

Нечего соседям еще и бесплатный цирк устраивать.

— Это… Пирожки я сегодня испекла. С мясом и с сыром. Вам ведь обоим наверняка не до того. Мария Владимировна, наверное, просто с ног валится. Ну а вы… Вы всегда в таком бешеном режиме.

— Виола.

Я вздыхаю.

Забота, мать ее. Как же я ненавижу, когда мать пытается вот так всовываться в мою жизнь!

И ведь наорать на нее не могу. От чистого же сердца всегда старается.

— Да, Марк Давидович?

Поднимает на меня глаза. Перепуганные. Красные. Точно сейчас разреветься собирается.

— Говорил уже. Называй меня Марк. Ты в репродуктивном центре, на секундочку, работаешь! Клиникой управлять начала. А смущаешься, как девчонка малолетняя.

— Я… Простите. Я…

— Ты не врывайся в чужие квартиры, тогда и краснеть никому не придется. Матери за заботу спасибо передай и что я как-нибудь сам решу все, что мне нужно. Няньки, чтоб шнурки завязывать, мне пока без надобности. Лет так через семьдесят, может, и понадобятся. А пока как-нибудь без посторонних справимся. Бизнес-то я как-то же веду. Где набрать доставку еды тоже, представь себе, в курсе. Так что…

— Зачем вы так, Марк Давидович.

Ну вот. Всхлипывает мне еще. Точно. Разревется. А потом вслед за ней и мать мне будет в трубку рыдать. Как будто мне без женских слез проблем мало!

— Это ведь домашнее. Ни один ресторан, даже ваш и самый лучший все равно так не приготовит. И… По дому я могла бы вам помочь. И насчет посторонних… Вы…

— Ладно, Виола. Я погорячился. Про посторонних, конечно же, был перебор. Просто я сам разберусь. У нас все прекрасно с Марией. Мы со всем справляемся. Помощь совершенно не нужна.

— Точно?

Тихая скромница выразительно смотрит мне за спину. Туда, где в лужах с пеной намокают ошметки моей сброшенной одежды.

— Вы уверены? Марии Владимировне сейчас же не до этого. А мне совсем не трудно, и…

— Виола. Если вы так с мамой хотите нам сделать приятно, устройте для нас на выходные какой-нибудь ужин. Или обед. Мы будем рады немного развеяться. Переключиться от всех наших проблем. А в остальном спасибо, но не нужно.

— Конечно, Марк…

— Просто Марк.

— Конечно, Марк. Мы с вашей мамой будем очень рады!

Прямо так и сияет. Что ж. И маму с ее вечно благодарной воспитанницей будет чем занять, чтоб сейчас хоть отстали, и Маша маме вряд ли откажет, если она пригласит. Два зайца одним выстрелом. Уже не так все плохо этим утром.

— Тогда я… Пойду?

— Конечно, Виола. Увидимся на выходных. И не забудь ключи оставить на тумбочке.

— Но Адриана Викторовна…

— Адриана Викторовна всегда может набрать мой номер и согласовать свой визит.