Измена.ru

Рузанова Ольга

Борюсь со сном, понимая, что проигрываю, и не замечаю, в какой именно момент реальность меняет полюса. Я все так же слышу голос Ромы, который почему-то становится все ниже и глуше. Отдаляется. Его смех, от которого идет мороз по коже, незнакомые женские голоса.

Становится страшно и дико холодно. Будто к льдине спиной примерзаю.

– Ром!.. – зову беззвучно. – Рома!..

Голоса нет, он меня не слышит. И тогда я срываюсь с места и бегу на его поиски.

– Рома!!!

Темно. Ужас сковывает мои движения, но

я упрямо продолжаю переставлять непослушные ноги.

– Рома!..

Он стоит спиной ко мне, с прижатым к уху телефоном. Смеется, активно жестикулируя рукой, и меня не видит. Я бегу, а он становится все дальше. Запинаюсь, раня голые ступни об острые льдины. Протягиваю к нему руки, но вдруг вижу, как лед между нами идет трещиной, образуя огромный, заполненный черной водой, провал.

А Рома ничего не замечает. Со смехом откидывает волосы со лба и уходит в темноту.

Глава 3. Наташа

Солнечные блики, отражающиеся от тонированных стекол башни «Федерация» в Сити, слепят и раздражают слизистую глаза. Опускаю на нос солнечные очки и, озираясь по сторонам, перехожу дорогу.

Картонная подставка с четырьмя стаканчиками горячего кофе оттягивает руку и неприятно сковывает плечо, а зажатая подмышкой пластиковая папка цепляется острым краем за ткань джинсовой куртки, и так и норовит выскользнуть на асфальт.

Лифт бесшумно доставляет меня на тридцать второй этаж, открывает двери и выпускает в залитый светом холл, перетекающий в сужающийся, длинный коридор.

По мере приближения я слышу, как из арендованной квартиры, которую Рома называет штабом, доносится гул возбужденных голосов и музыка.

– Привет, – бросаю в толпу.

Ответом служат пара незаинтересованных взглядов и столько же сухих кивков.

Вынимаю стаканчик кофе и ставлю на стол. Рома, закинув щиколотку одной ноги на колено другой, погружен в просмотр очевидно чего-то очень интересного. Стоящий за его спиной Арчи тоже.

– А мне? – требовательно спрашивает продюсер.

Вскинув взгляд, Березовский наконец-то меня замечает и жестких губ касается еле заметная улыбка.

– Тебе без кофеина, – сообщаю Роме.

– Мне шестьдесят лет и у меня плохая кардиограмма?

Арчи с сарказмом хмыкает.

– Нет, и можешь сказать мне за это «спасибо».

– Ну спасибо, – Рома отпивает, морщится и отставляет стаканчик подальше. – А нормальный кофе есть?

– Для Арчи – есть, – протягиваю продюсеру. – Капучино.

– Во второй половине дня пить капучино дурной тон, – раздается сзади женский голос.

Обернувшись, здороваюсь с нашим пиар-менеджером Анастасией.

– Опять не угодила, – бормочу под нос, выставляя остальные стаканчики из картона и обращаясь к присутствующим. – Угощайтесь.

Рома берет один из них, срывает крышку и, блаженно закатив глаза, выпивает сразу весь, а затем снимает

с паузы видеоролик, и комната вновь заполняется звуком попсовой музыки.

– Вай, какая девочка, – говорит Арчи. – Ну ме-е-ед!

– Думаешь? – спрашивает Рома. – Ей так конкретно медведь по ушам потоптался.

– Ты ее не в консерваторию на работу приглашаешь.

– Тоже верно. Жопа – огонь!

Обхожу стол и пытаюсь заглянуть в экран телефона, касаясь затылка Ромы кончиками пальцев. Он отводит голову в сторону, и я вижу рыжеволосую девушку, плавно покачивающую бедрами.

– А кто это?

– Ильяна. Слышала о такой? – интересуется Арчи.

– Не-а. Не слышала. Но вокал – это не ее сильная сторона.

– У нее такие покровители, что ей для того, чтобы быть певицей, вообще петь необязательно.

– Кто? – уточняет Рома.

– Гаспарян.

– О-ого.

– Вот тебе и ого. Надо брать, пока не увели.

– Ладно, хорош, – гасит Рома экран телефона, откидывает его на стол и тянется за еще одним кофе, но я успеваю первой.

– Твой без кофеина, – проговариваю нараспев, двигая к нему безвредный напиток. Обхватив стаканчик вместе с моими пальцами, Рома давит взглядом, а я дерзко отвечаю тем же и слышу звук входящего на рабочий телефон.

Анастасия, приняв вызов, делает большие глаза и быстро убегает в другую комнату. А через минуту возвращается с выражением триумфа на лице:

– Ребят! Нас взяли в «Большое шоу». Только что позвонили. Съемки завтра.

– Да пошли они на хер, – усмехается Арчи. – Пусть тарологов своих снимают. Поезд ушел. Они теперь не наш уровень. Мы иксанулись и по говношоу не ходим.

Настя ошеломленно застывает и разводит руки в стороны.

– Мне им перезвонить и отказаться? Вы серьезно?

– Да, Настен. Да! Пусть идут на хер.

Поджав губы, она удаляется.

– Задрали, пидоры! – выплевывает Рома. – С утра телефоны оборвали. Названивают даже те, у кого я целый год в черном списке был.

– Баблом запахло. Чувствуют собаки.

Я не спорю. Им виднее.

Заняв свой стол у окна, вынимаю из папки стопку сертификатов и раскладываю их перед собой. Я бережно собирала их несколько лет и уже давно хотела, чтобы они заняли достойное место на стене в офисе. Кинув короткий взгляд на Рому, выискиваю самые престижные и выбираю для них рамки из красного дерева.

Березовский относится к этому скептически, а я считаю, он должен гордиться своими достижениями, как горжусь ими я.

Мужчины заняты бурным обсуждением вчерашнего интервью и без устали отвечают на телефонные звонки.

Я чувствую свою сопричастность, но, кажется, не до конца понимаю весь масштаб роли вчерашнего интервью в карьере Ромы. Интуиция шепчет, что нас ждут большие перемены. Какие они будут? Березовский к ним готов и имеет четкое понимание, как это отразится на нашей жизни. А я?