Измена
Шрифт:
Набираю в грудь больше воздуха от легкого волнения и предвкушения долгожданной встречи и открываю дверь, врастая в пол намертво, оглушенная дикими стонами какой-то девицы. Что здесь происходит, черт возьми?
Вот так сюрприз! Подумав было, что я уже перепутала двери, вторгнувшись к посторонним людям в их личное уединение, поднимаю глаза… встречаясь с изумрудным взглядом, который полюбила настолько сильно, что готова была отдать за него все. По сути, я это и сделала…
Передо мной предстала уже несколько поплывшая картина, как Хьюго занимается лю… сексом. Он занимается сексом. Снова
Если до… измены, да, до его измены меня накрывала волна ревности, да так, что сердце рвалось из груди, то теперь оно и вовсе рухнуло мне в ноги, разбиваясь на миллионы осколков.
Стою и молчу в попытке переварить и осознать то, что видят глаза. Хочется плакать, но почему-то слез нет, а вместо них лишь звук до сих пор бьющегося о землю сердца. Вместо истерики я ощущаю лишь всепоглощающую обиду, боль, гнев и ненависть к зеленоглазому брюнету, что словно вихрь сиюминутно ворвался в мою жизнь без какого-либо на то разрешения.
Стою неподвижно. Стою и ненавижу его. Ненавижу себя за то, что он имеет слишком сильное влияние на меня. И не только на тело, но и на душу, а это, пожалуй, обиднее всего, ведь сейчас мне так больно, как никогда не было ранее.
Соитие резко прекращается. В комнате воцаряется звенящая тишина, нарушаемая лишь дыханием каждого из присутствующих. А воздух вокруг нас, что заполнял до этого все пространство, казался в данную секунду разряженным, словно перед бурей. Вот-вот и грянет гром… Хотя для меня он уже прогремел, оглушая оставшийся здравый рассудок, который скоро приблизится к полной потере сознания, точке невозврата.
Словно в замедленной съемке стою и наблюдаю за представленной картиной Паоло Веронезе «Измена». Как символично, черт побери. Вот же он — извечный женский выбор между верностью и любовной похотью, в котором, безусловно, по всем канонам выбирается второе.
Очень сложно оторвать свой взор от того, как он сейчас соизволил-таки прекратить процесс соития и решил, возможно, ради приличия накинуть на обнаженное тело смятые простыни. Дежавю…
В моих глазах застыли безжалостные слезы, которые я ни в коем случае не должна ему показывать. Ни за что на свете не позволю этому случиться! Стою молча и не шевелюсь, чтобы не рухнуть, не пасть при нем в дикой истерике…
Слова мои просто-напросто застряли где-то глубоко внутри, не давая возможности сделать полноценный вдох. Сейчас. Именно сейчас я прекрасно осознаю, что и разбираться-то тут не в чем. Это не то, что я думаю и вижу? Правильно? Мне все кажется… Или он перепутал рыжеволосую девицу со мной? Смешно! И грустно… Неужели он знал… Конечно, он знал, что делает и для чего. Только смысл? Оттолкнуть? Знал ведь прекрасно, насколько больно сделает мне. Это все неслучайно…
Обращаю внимание на раритетное издание книги в своих руках, той самой, о которой мечтал Хьюго, рассказывая о поисках своей тайной мечты, сокровища. Молча кладу книгу на рядом стоящее кресло.
Поднимаю вновь глаза, свой немигающий, полный ненависти взор на него и осознаю… Все! Это точка! Конец! Тот, что был очевиден кому угодно, но только не мне — влюбленной в него девушке.
Я смотрю в его изумрудную
Пока мысли потоком проносятся в голове, я не успеваю заметить, как этот мерзавец успел близко приблизиться ко мне, смотря в упор. В глаза. Без зазрения совести. На мгновение мне кажется, что его глаза наполнены слезами, но, скорее всего, это просто иллюзия, игра приглушенного света.
— За что? — тихо доносится до меня мой же приглушенный голос, который сама уже не узнаю.
Неплохая шутка! Признаться в своих чувствах человеку, открыться любви и сразу же испытать предательство в виде жестокой измены… Вот она моя жестокая реальность, всегда такая удивительная, словно происходящая в первый раз. Я лишь позволила себе признаться в чувствах, повесив на Хьюго непосильную, как оказалось, ношу, груз ответственности, а он одним щелчком пальцев разбил мое сердце вдребезги. За что? Неужели нельзя было поступить иначе? А может оно и к лучшему, так сказать, чтобы напрочь пропало желание вернуться к этому аду однажды?
В голове снова расстелился туман, а мысли и вовсе растворились в этом облаке безумия, ожидая от брюнета хоть одного слова.
Джозефин, дыши, просто дыши. Вдох. Выдох. С каждым глотком успокаивающего воздуха мышцы слали натягиваться, словно по струнке, сжимая все внутренности до хруста. Глубокий вдох по итогу не дает мне сейчас возможности сделать полноценный выдох. Кислород словно застрял комом в груди, заставляя ртом ловить воздух, чтобы элементарно не задохнуться.
— Я передумал, — смотрит на меня, не отрываясь, так нагло, так беспощадно и скалится, как будто ничего страшного не произошло. Словно это не его мир только что рухнул.
— Сдалась мне твоя любовь, — каждое слово, словно ножом по груди без предварительной анестезии.
— Ты для меня ничего не значишь. И никогда не значила. Мне просто стало скучно, поэтому я решил с тобой закрутить легкий роман. Все очень просто, не ищи этому причины или объяснения, Джозефин. Его просто нет.
Мне очень, безумно, слишком больно! Это уже просто предел. Точка. Апогей. Грудь ноет и болит от нестерпимой боли вспоротой грудины, души и сердца.
— Исчезни.
Ни одно ранее им сказанное слово, ни один отвратительный поступок не ранил меня так, как его невыносимые слова.
И тут я чувствую, как он вкладывает мне в руки какой-то конверт. Раскрываю его трясущимися руками и вижу внушительную пачку купюр, на лицевой стороне которых изображен Бенджамин Франклин.
Вот и сказочке конец…
Приплыли…
Проклятущий конверт с деньгами… Серьезно? Такого рода унижения я не испытывала никогда! Бросил мне в лицо деньги, как самой настоящей проститутке. По-хорошему бы запустить купюры в него обратно, но я прекрасно осознаю, что он именно этого сейчас и ждет. Он жаждет ответа от меня, но я не подарю ему этого удовольствия. Я прямо-таки вижу в его глазах этот брошенный вызов, что призывает накинуться на него, унижая себя тем самым еще больше. Я не стану опускаться до его уровня. Это не моя игра, поэтому и правила мне чужие приписывать не нужно.