Измена
Шрифт:
У Джека свело желудок и в горле пересохло: Мелли пришлось выстрадать больше, чем он думал. Это он должен был умереть. Нельзя было оставлять ее одну.
— Значит, ее тело по-прежнему лежит там?
— Нет-нет, — поспешно ответила Тарисса, не глядя ему в глаза. — На следующий день капитан прислал двух солдат, и они забрали тело.
Сова прокричала снова — невидимый хищник словно подтверждал сомнения Джека. Тарисса не все ему сказала. Он старался разглядеть ее в темноте. Она потупила глаза, и жилка на шее билась едва заметно,
— Говори правду!
— Полегче, Джек, — произнес Ровас с явной угрозой в голосе. Тарисса, вырвавшись от Джека, взглянула на него.
— Ступай домой, Тарисса, — сказал Ровас. Она не двинулась с места. — Я хочу поговорить с Джеком, как мужчина с мужчиной. — Тарисса постояла еще немного и направилась к дому. Двое мужчин молча смотрели ей вслед, пока дверь за ней не закрылась. Ровас повернулся к Джеку: — Если ты еще раз тронешь хотя бы волосок на ее голове — Борк мне свидетель, я убью тебя!
Джека почти обрадовала эта угроза — теперь его гнев получил законную основу.
— Ты полагаешь, что это тебе так просто удастся?
— Тебе против меня не выстоять, — презрительно бросил Ровас. — Ты просто хилый переросток и меч в руках держать не умеешь.
— Есть вещи и пострашнее оружия.
Ровас пристально посмотрел на него, прищурив глаза. Они постояли так несколько мгновений — и Ровас, к удивлению Джека, вдруг хлопнул его по спине.
— Ты мастер пугать, Джек, — сказал он. — Тебе никогда не хотелось вступить в халькусскую армию? Они там только и умеют, что пугать. — И Ровас расхохотался над собственной шуткой.
Джек чувствовал, что Ровас принуждает его присоединиться, и засмеялся тоже, но не потому, что находил шутку забавной.
Смех оборвался так же внезапно, как и начался. Ровас покровительственно положил руку на плечо Джеку.
— Послушай, приятель. Ты был прав: Тарисса сказала тебе не всю правду. Не упрекай ее за это: она хотела пощадить твои чувства. — Ровас глубоко вздохнул, вобрав в грудь ночную тьму. — Твою девушку изнасиловали, потом избили. Тарисса нашла ее с отрезанной головой. — Ровас сжал напоследок руку Джека и вернулся в дом.
Снова раздался крик совы — но Джек, рыдающий у стены, не услышал его.
IX
Баралис подошел к окну, отпер ставню и посмотрел на Большое озеро. Оно омывало северную стену герцогского дворца. Ранним утром на озере лежал туман, лишая его блеска. Но хуже всего была сырость.
Баралис потер руки. Они болели так, что ему хотелось их отрезать. Может быть, пойти к герцогскому управителю и потребовать сменить эту комнату на южную? Нет, нельзя. Это будет расценено как слабость, и герцог, крепкий и телом, и умом, получит перед Баралисом преимущество. Лучше уж потерпеть, чем прослыть слабаком.
Он велел Кропу приготовить церемониальное
Вечером состоится пир в честь прибытия посольства. Герцог предусмотрительно отложил его на день, чтобы дать усталым путникам отдохнуть. Баралис скривил губы. Не внимательность двигала герцогом, а осторожность. Добрый герцог хотел узнать, как воспримет Брен известие о восшествии Кайлока на престол. И лишь убедившись, что у предстоящего брака еще остались сторонники, он отдаст распоряжение готовить пир.
Ястреб не хочет упускать добычу. Да, он выказал недовольство, но Баралис знал разницу между истинным нежеланием и его видимостью. Герцогу союз с Королевствами необходим. Мало того что он не имеет наследника мужского пола — его город потребляет зерно и древесину в таких количествах, что уже не способен обеспечить себя сам. Заключив союз с рыцарями, он восстановил против себя Юг, а прибрав к рукам приграничные городки и села, вызывает недовольство Севера. В довершение ко всему он хочет именоваться королем. Союз с Королевствами принесет ему и достаток, и могущество, и титул.
Может быть, герцогу и не по душе, что Кайлок стал сувереном, но он не позволит своему недовольству испортить свадьбу. Ему просто выгодно делать вид, что все еще может измениться.
Баралис прошел в центральную часть дворца. Он ступал медленно и часто останавливался, восхищаясь мастерством каменщиков, придавших этим толстым стенам столь изящный вид. Менее чем через год он, а не герцог будет здесь хозяином. В этот самый миг, когда Баралис сходит по лестнице, чтобы поздороваться с хозяином дворца, Кроп в его комнатах распаковывает яды, которым суждено убить герцога.
Кончина Ястреба не будет внезапной и не вызовет подозрений. Вскоре после свадьбы Катерины и Кайлока он начнет жаловаться на легкий разлив желчи. Пройдет несколько месяцев, герцогу будет делаться все хуже, судороги и рвота измучают его, а потом появится кровь в моче. К этому времени заподозрят отравление, и герцог велит пробовать все, что ему подают. Но будет поздно. Яд, который герцог примет, празднуя с королевским советником брачную ночь своей дочери, так глубоко въестся в его желудок и печень, что ничто, кроме милости Борка, его не спасет.
За этот яд следует поблагодарить Тавалиска. Сведения, которые почерпнул Баралис из книг его библиотеки, оправдывают цену, уплаченную за пользование этими книгами. Что значит какая-то война, если она поможет Баралису выиграть другую, более славную?
Этот яд так же нежен, как шелковые ковры Исро, и так же смертоносен, как тамошние клинки. Достаточно будет одной порции: яд осядет в кишках и постепенно разъест их. У него, правда, резкий вкус — но Баралис надеялся заглушить его травами и специями, выдав свое зелье за традиционный брачный напиток.